Русско турецкая война 1877 1878 плевна. Русско-турецкие войны – кратко. Главные сражения войны
Наиболее известным внешнеполитическим событием при императоре Александре II стала русско-турецкая война 1877 1878 г., успешно завершившаяся для нашей страны.
Открытым оставался так называемый восточный вопрос борьба славянских народов Османской Империи за получение независимости. По завершении Крымской войны ухудшился внешнеполитический климат на Балканском полуострове. Россия была обеспокоена слабой защитой южных рубежей близ Черного моря, и невозможностью защищать свои политические интересы на территории Турции.
Причины войны
Накануне русско-турецкой кампании большая часть балканских народов начали выражать недовольства, так как находились почти в пятисотлетнем гнете над турецким султаном. Этот гнет выражался в экономической и политической дискриминации, навязывание чужой идеологии и повсеместная исламизация православных христиан. Россия же, будучи православным государством, всячески поддерживала такой национальный подъем болгар, сербов и румын. Это и стало одной из главных факторов, предопределивших начало русско-турецкой войны 1877-1878 г. Также основанием для столкновения двух сторон стала обстановка в западной Европе. Германия (Австро-Венгрия), как новое сильное государство, стало претендовать на господство в проливах Черного моря, и всячески пыталась ослабить власть Англии, Франции и Турции. Это совпадало с интересами России, поэтому Германия стала ее ведущим союзником.
Повод
Камнем преткновения между Российской Империей и турецким государством послужил конфликт южнославянского населения с властями Турции в 1875-1876 годах. Точнее сказать, это были антитурецкие восстания в Сербии, Боснии, и, позднее присоединившейся Черногории. Исламская страна подавляла эти выступления самыми жестокими методами. Российская Империя, выступающая покровителем всех славянских этносов, не могла оставить без внимания эти события, и весной 1877 года объявила Турции войну. Именно с этих действий начался конфликт Российской и Османской империй.
События
В апреле 1877 года русская армия перешла реку Дунай и вышла на сторону Болгарии, который на момент действий принадлежал еще Османской Империи. Практически без особых сопротивлений к началу июля был занят Шипкинский перевал. Ответом на это турецкой стороны послужила переброска армии во главе с Сулейман-пашой для взятия этих территорий. Здесь-то и разворачиваются самые кровопролитные события русско-турецкой войны. Дело в том, что перевал Шипка имел огромное военное значение, контроль над ним предоставлял свободное продвижение русских на север Болгарии. Противник значительно превосходил силы русской армии как в вооружении, так и в людских ресурсах. С русской стороны главнокомандующим был назначен генерал Н. Столетов. К концу 1877 года Шипкинский перевал был взят русскими солдатами.
Но, несмотря на тяжелые поражения, турки не спешили сдаваться. Они сосредоточили основные силы в крепости Плевна. Осада Плевны оказалась переломным моментом в ходе всех вооруженных сражений русско-турецкой войны. Здесь удача была на стороне русских солдат. Также на стороне Российской Империи успешно сражались болгарские войска. Главнокомандующими были: М.Д.Скобелев, князь Николай Николаевич и румынский король Кароль I.
Также в этот этап русско-турецкой войны были взяты крепости Ардаган, Каре, Батум, Эрзурум; укрепрайон турок Шейново.
В начале 1878 года русские солдаты подошли к столице Турции Константинополю. Прежде могучая и воинственная Османская Империя не смогла противостоять русской армии и в феврале того же года запросила мирных переговоров.
Итоги
Завершающим этапом русско-турецкого конфликта стало принятие Сан-Стефанского мирного договора 19.02.1878 г. По его условиям северная часть Болгарии получала независимость (автономное княжество), подтверждалась самостоятельность Сербии, Черногории, Румынии. Россия получала Южную часть Бессарабии с крепостями Ардаган, Карс и Батум. Также Турция обязывалась выплачивать Российской Империи контрибуции в размере 1,410 млрд. рублей.
Результатом этого мирного договора была довольна только Россия, всех же остальных он категорически не устраивал, в частности, западные европейские страны (Англия, Австро-Венгрия и др.). Поэтому в 1878 году был организован Берлинский конгресс, на котором были пересмотрены все условия предшествующего мирного договора. Македонская республика и восточная область Румынии возвращались туркам; Англия, не принимавшая участие в войне, получала Кипр; Германии досталась часть земель, принадлежавших по Сан-Стефанскому договору Черногории; Черногория также полностью лишалась собственного военного флота; некоторые приобретения России переходили Османской Империи.
Берлинский конгресс (трактат) существенно поменял изначальную расстановку сил. Но, несмотря на некоторые территориальные уступки России, итогом для нашей страны стала победа.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Летом 1875 г. в южной Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание. Крестьяне, подавляющее большинство которых было христианами, платили в 1874 г. натуральный налог в объеме 12,5% от сбора урожая, то есть меньше, чем в России или Австро-Венгрии. Ближайшим поводом к восстанию послужили якобы притеснения христианского населения турецкими сборщиками податей. Из Герцеговины восстание перекинулось в Боснию, а затем в Болгарию.
Повстанцы вырезали тысячи гражданских лиц, как турок, так и славян, принявших ислам. Но об этом помалкивали и европейская, и российская пресса. Информацию приходится собирать буквально по крупицам из антиосманских изданий. Тот же Федор Достоевский в «Дневнике писателя» признает, что в русской прессе распространялись душераздирающие статьи о голоде и лишениях славянских подданных султана: «Еще до объявления войны я, помню, читал в самых серьезнейших из наших газет, при расчете о шансах войны и необходимости предстоящих издержек, что, конечно, "вступив в Болгарию, нам придется кормить не только нашу армию, но и болгарское население, умирающее с голоду". Я это сам читал и могу указать, где читал, и вот, после такого-то понятия о болгарах, об этих угнетенных, измученных, за которых мы пришли с берегов Финского залива и всех русских рек отдавать свою кровь, - вдруг мы увидели прелестные болгарские домики, кругом них садики, цветы, плоды, скот, обработанную землю, родящую чуть не сторицею, и, в довершение всего, по три православных церкви на одну мечеть, - это за веру-то угнетенных!» {65} .
Федор Михайлович обличает тех, кто говорит: «У нас, дескать, и зажиточный мужик так не питается, как этот угнетенный болгарин».
Ну а как христиане-славяне режут друг друга и славян-мусульман, мы все знаем по войнам 90-х годов XX века в бывшей Югославии. Другой вопрос, что западная пресса в конце XX века винила во всех грехах сербов, а в 1875-1877 г. - турок. На самом деле ни в XIX, ни в XX веках ни одна сторона не была «белой и пушистой».
В Болгарии же ситуация усугублялась тем, что в середине 60-х годов XIX века турецкое правительство поселило туда 100 тысяч «черкесов» - горцев-мусульман, эмигрировавших с Кавказа.
«Вспыхнувшие в апреле 1876 года в районе расположенного между Эдирне и Софией Пловдива, эти волнения были подавлены нерегулярными силами, состоявшими из черкесов, которые после захвата мусульманских государств Кавказа Россией, в 1864 году были депортированы из своих земель и переселены турками в район Пловдива. На самом деле резня христиан в районе Пловдива достигла небывалого масштаба, но численность погибших во время "болгарских злодеяний", а именно так называла эту резню тогдашняя британская пресса, была преувеличена, чему всячески способствовал русский посол в Стамбуле, граф Николай Игнатьев. К этим шумным протестам присоединил свой голос и Гладстон, который не удосужился изучить исторические обстоятельства, ставшие причиной появления черкесов на Балканах» {66} .
Я умышленно даю большие цитаты, дабы не быть обвиненным в туркофильстве.
Чем же были так недовольны те же болгары? Помещиков почти нет, земельные наделы большие? Ах, религиозное притеснение? Да, действительно, болгарское духовенство и «интеллигенция» возмущались религиозным гнетом. Так, в 1868 г. публицист Стоян Чомаков в брошюре «Болгарский вопрос» возмущался: «Мы, болгары, были не просто подчинены чужой династии, но были также подвергнуты и духовному владычеству чужого народа: мы жили не как прямые подданные султана, но как истинная райя, стадо, отданное османами в аренду господам Фанара» {67} .
Напомню, что Фанар - район Константинополя, где находилась резиденция православного патриарха. Так что претензии болгар в религиозном отношении были не к мусульманам, а к православному патриарху. Болгары требовали независимой от константинопольского патриарха церкви. Не мудрствуя лукаво, болгарские иерархи Сокольский и К° отправились в Рим, где Сокольский был рукоположен в сан архиепископа. По возвращении он подучил признание турецких властей, а новая конфессиональная община стала использовать печать с такой желанной гравировкой: на одной стороне - «булгар миллети», на другой - «Соединенная болгарская патриархия».
С помощью негласного покровительства Османской империи болгарское униатское движение к 1861 г. достигло значительных успехов. Общины униатов официально действовали в Пловдиве, Видине, Тырново и других местах.
Представим на секунду картинку: в 1876 г. духовенство, интеллигенция и крестьянство Рязанской или Астраханской губерний потребовали бы от царя освободить их от гнета Священного синода и разрешить им иметь отдельную Рязанскую или Астраханскую церковь. Если бы дело ограничилось болтовней, то все организаторы пошли бы на каторгу в Сибирь или были бы навечно замурованы в подземельях монастырских тюрем. Ну а в случае вооруженного выступления крестьян крови было бы не меньше, чем в Болгарии.
Турецкое же правительство не имело ничего против перехода болгар в униатство. Зато в России весть об унии произвела шок. Посол в Константинополе и консулы на Балканах начали активную борьбу против униатства и сумели приостановить дальнейший переход болгар в греко-католическую церковь. Естественно, что подобная информация не была известна не то что русскому народу, но и Достоевским, и Тютчевым, свято веривших в то, что турки навязывают бедным болгарам ислам.
А вот как начиналось восстание в Болгарии. В 1875-1876 гг. на ее территорию из России и Австро-Венгрии прибыли сотни агитаторов и террористов. Один из руководителей заговора, Захарий Стоянов, позже в «Записках о болгарском восстании» и не пытался скрывать, что «в основе проводимой апостолами агитационной работы лежал циничный пропагандистский трюк, ориентированный на откровенный обман и запугивание сельского населения. Во-первых, каждый агитатор должен был распространять по деревням якобы достоверную информацию о готовящейся турками массовой резне болгар. Легенда подавалась следующим образом: "Известно ли вам, братья, что турецкий комитет в Царьграде, состоящий исключительно из фанатиков-софт, подготовил всеобщее избиение болгар. Резня должна начаться весной. Целый рой ходжей и софт уже отправился по турецким селам распространять это решение... Во всех городах туркам от мала до велика раздают оружие... страшные времена наступают для нашего народа". Во-вторых, взывая к инстинкту самосохранения, призывать соотечественников срочно вооружаться для самообороны. В-третьих, намекать, что действия комитетчиков являются не самодеятельностью, а мероприятием, спланированным совместно с правящими кругами некой иностранной державы (России, Сербии или Румынии), и подразумевают военную помощь извне. В-четвертых, угрожать колеблющимся расправой, предупреждая, что "все села, которые не восстанут... будут считаться врагами, как сами турки"...
Отмечая традиционную привязанность болгар к семье, дому, имуществу, 3. Стоянов сетовал, что крестьян интересовало лишь благополучие их семей, они "не хотели знать ничего, что делается за оградой". Против замыслов апостолов работал и социальный фактор. Относительно высокую степень материального благосостояния болгарского крестьянина Фракии, задействованного в Апрельском восстании, была вынуждена признать в свое время даже официальная марксистская историография...
Для начала организаторы позаботились о появлении в болгарских селах турецких трупов. В частности, именно убийство нескольких турок ознаменовало собой начало событий в Панагюрище. Эту тактику Г. Бенковский цинично называл недоступной для понимания простолюдинов "бунтарской тонкостью". В ответ на недоумение крестьян ("зачем убивать всех без разбора, среди них есть вполне приличные люди") он откровенно пояснил: "Я уверен, что при малейшей неудаче с нашей стороны - многие уберут оружие и снова преклонят голову перед ятаганом тирана, особенно наши сельские бунтовщики. Другое дело, когда село запятнало себя несколькими трупами".
К "тонкостям" подобного рода можно, по всей видимости, отнести и упоминаемую З. Стояновым тактику преднамеренного поджога комитетчиками временно оставленных по их призыву деревень. В частности, по прямому указанию Г. Бенковского в Пловдивском округе были дотла сожжены (иногда вместе с оставшимися стариками и скотом) многие опустевшие села - Смолско, Каменица, Раково, Дереорман, Паланка, Славовица и другие. Эти пожары местные жители естественным образом списывали на действия фанатиков-мусульман. Заговорщики же, благодаря поджогам, решали сразу две задачи: заставляли потерявших имущество и обозленных крестьян участвовать в бунте (делали их "насильно восставшими") и одновременно приобретали козырь для привлечения внимания мировой прессы к зверствам турок...
Откровенно провокационный характер запланированной акции Г. Бенковский даже не пытался скрывать от своего окружения. З. Стоянов сам был свидетелем, как в присутствии соратников, глядя с высоты холма на пламя подожженных по его приказу болгарских деревень и театрально распростерши руку, он публично заявил: "Моя цель достигнута! В сердце тирана я нанес такую лютую рану, которая уже никогда не заживет. Пусть теперь Россия разбирается! "» {68} .
Стоянов, Бенковский и К° достигли своей цели. По всей Европе прокатилась буря негодования. Британский либерал Вильям Гладстон осудил султана и турок, заявив, что «с первого злополучного дня своего появления в Европе они остаются самой антигуманной разновидностью человечества» {69} .
Гладстон в памфлете «Болгарские ужасы» потребовал: «Пусть турки унесут с собой свои злоупотребления единственно возможным способом, а именно, добровольно уйдя... со всеми пожитками... из провинции, которую они опустошили и осквернили» {70} .
События в Болгарии совпали по времени с большим невыполнением турецким казначейством его финансовых обязательств, что придало зверствам турок новый, внушающий ужас облик, вызвав по всей Болгарии настроения туркофобии.
Когда я пишу эти строки, я попросту восхищаюсь британскими политиками и их «независимой» прессой. В Крымскую войну, потери англичан убитыми и умершими от болезней составили 22 тысячи человек. Страна понесла огромные финансовые потери. И все ради бедных турок, обижаемых русскими. Ну а горными пушками и превосходными винтовками «просвященные мореплаватели» снабжали диких горцев (черкесов) свыше полувека. И вот эти черкесы порезали первыми напавших на них болгар.
И вот за несколько недель газетной шумихи мнение британского обывателя меняется на 180°. В результате Англия в ходе войны 1877-1878 гг., не сделав ни одного выстрела, только за счет болтовни политиков и журналистов приобрела Кипр, который, как мы уже знаем, был ранее «незалежным» королевством.
Балканские государства в 1877-1878 гг.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. Планы сторон
Итак, просвещенная Европа получила традиционный повод вмешательства в Балканские дела - защита мирного населения. Разумеется, демагогическая болтовня была лишь дымовой завесой для прикрытия корыстных целей. Англия стремилась установить свое господство в Египте и Константинополе, но при этом не допустить усиления России.
Несколько упрощая проблему, можно сказать, что политика Австро-Венгрии на Балканах имела программу минимум и программу максимум. Программа минимум состояла в том, чтобы в ходе конфликта на Балканах не допустить территориального расширения Сербии и Черногории. В Вене считали, что само по себе существование этих государств несет угрозу «лоскутной империи», поработившей миллионы славян. Надо ли говорить, что Австро-Венгрия была настроена категорически против любого продвижения России к Проливам.
Программа максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгерской империи Боснии и Герцеговины. И, конечно, в Вене не отказывались от традиционной мечты - контроля за устьем Дуная. Императору Францу-Иосифу очень хотелось хоть чем-нибудь компенсировать себя за потери, понесенные в Италии и Германии. Поэтому он с большим сочувствием прислушивался к голосу сторонников захвата Боснии и Герцеговины. Тем не менее в Вене хорошо помнили 1859 и 1866 годы и не торопились лезть в драку, прекрасно понимая, чем может кончиться война один на один с Россией.
Франция и Германия были практически лишены возможности участвовать в силовом разрешении Балканского кризиса. Франция лихорадочно перевооружалась и готовилась к реваншу. Националистическая пропаганда сделала возвращение Эльзаса и Лотарингии целью всей нации. В ответ Бисмарк грозил окончательно сокрушить французскую военную мощь.
Как видим, к 1877 г. в мире сложилась чрезвычайно благоприятная обстановка для активных действий России на Балканах, включая захват Константинополя. Перед российской дипломатией стояла сложная, но вполне достижимая задача, состоявшая из двух частей.
Во-первых, найти достойные компенсации Австро-Венгрии и Германии в качестве платы за нейтралитет при захвате Россией Проливов. Австрии можно было предложить Боснию, Герцеговину, ну а, в крайнем случае, свободный выход к Эгейскому морю через Салоники. Кстати, Австро-Венгрия и так захватила Боснию и Герцеговину, а Россия ничего не получила. Маленькая Греция и так была настроена крайне агрессивно по отношению к своему большому, но больному соседу. Достаточно было пообещать ей Крит и ряд островов Эгейского моря, чтобы Турция получила второй фронт на юге, а русские корабли - базы в Эгейском море.
Германии же на определенных условиях можно было гарантировать неприкосновенность Эльзаса и Лотарингии. С одной стороны, уже в 1877 г. было очевидно, что Франция никогда не смирится с потерей Эльзаса и Лотарингии и рано или поздно нападет на Германию, втянув в войну Россию. Русская гарантия на Эльзас и Лотарингию уничтожала бочку с порохом в центре Европы. Усиление же в этом случае Германии и охлаждение отношений с Францией были ничтожным фактором по сравнению с решением вековой задачи России. Захват Проливов существенно увеличивал военный потенциал России, который бы с лихвой компенсировал потерю столь опасного и сомнительного союзника, как Франция.
Второй же задачей русской дипломатии была жесткая политика в отношении с Англией, вплоть до разрыва дипломатических отношений и начала войны. Но такая позиция не исключала и компенсации Англии, например, передачу ей Кипра и Египта, которые ею также были захвачены в конце концов.
Выживший из ума канцлер Горчаков и не дюже разбиравшийся в политике Александр II поступили с точностью до наоборот. Они оба трепетали перед Англией и по-детски надеялись, что если они будут действовать осторожно и с оглядкой на лондонскую классную даму, то им удастся дорваться до сладкого. В отношении же компенсаций Австро-Венгрии и Германии Горчаков был категорически против. Старая «собака на сене» хотела обмануть Вену и Берлин, а на самом деле привела страну к поражению.
Следует напомнить, что в 1875-1878 гг. русская печать и общественность не меньше британской бились в туркофобской истерике. Возьмем, к примеру, Федора Достоевского - того самого, чьей «слезинкой ребенка» либералы попрекают всех революционеров. Но фразу о «слезинке» произносит герой романа. А вот что пишет сам Достоевский в «Дневнике писателя»:
«Март 1877 г.:
Глава первая
Еще раз о том, что Константинополь, рано ли, поздно ли, а должен быть наш.
Золотой Рог и Константинополь - все это будет наше... И, во-первых, это случится само собою, именно потому, что время пришло, а если не пришло еще и теперь, то действительно время уже близко, все к тому признаки. Это выход естественный, это, так сказать, слово самой природы...
Такой великолепной точке земного шара просто не дадут стать международной, то есть ничьей; непременно и сейчас же явятся хоть бы англичане со своим флотом, в качестве друзей, и именно охранять и оберегать эту самую "международность", а в сущности чтобы овладеть Константинополем в свою пользу. А уж где они поселятся, оттуда их трудно выжить, народ цепкий. Мало того: греки, славяне и мусульмане Царьграда призовут их сами, ухватятся за них обеими руками и не выпустят их от себя, а причина тому - все та же Россия: "Защитят, дескать, они нас от России, нашей освободительницы"...
Константинополь должен быть наш, рано ли, поздно ли, хотя бы именно во избежание тяжелых и неприятных церковных смут, которые столь легко могут возродиться между молодыми и не жившими народами Востока и которым пример уже был в споре болгар и вселенского патриарха, весьма плохо окончившимся. Раз мы завладеем Константинополем, и ничего этого не может произойти» {71} .
Как видим, Федор Михайлович противоречит сам себе: то призывает воевать за «братьев славян» до последнего русского солдата, то в минуты прозрения понимает, что в случае победы все «освобожденные народности» перегрызутся между собой и будут против России на стороне того, кто больше заплатит.
Общий ход военных действий на Балканах
Турецкий генерал Осман-паша
Согласно плану, разработанному еще до войны, после форсирования Дуная русская армия должна была стремительно идти в южную Болгарию и далее на Константинополь.
Однако, форсировав Дунай, русские генералы испугались собственного успеха и решили подождать, оглядеться, а пока взять турецкие крепости Рущук и Никополь, то есть заняться тем, что губило успехи русских войск в прошлых кампаниях на Балканах. Турецкие крепости на Дунае были построены с единственной целью - воспрепятствовать форсированию реки русскими. Теперь же они потеряли всякое значение. При необходимости блокировать крепости могли небольшие русские отряды, регулярные войска Румынии и болгарские дружины.
Тем не менее главные силы русских были по приказу Николая Николаевича разделены.
3 июля сдалась турецкая крепость Никополь с семитысячным гарнизоном. После взятия Никополя генерал-лейтенанту Криденеру логично было двинуться на никем не защищаемую Плевну. Плевна была узлом дорог, ведущих к Софии, к Ловче, к Шипкинскому перевалу и т.д. 5 июля разъезды 9-й кавалерийской дивизии донесли о движении к Плевне больших сил неприятеля. Это были войска Османа-паши, срочно переброшенные из Западной Болгарии. Первоначально у Османа-паши было 17 тысяч человек при 30 полевых орудиях.
Начальник штаба действующей армии генерал Непокойчицкий еще 4 июля послал Криденеру телеграмму: «...двинуть тотчас для занятия Плевны казачью бригаду, два полка пехоты с артиллериею». 5 июля генерал Криденер получил телеграмму от главнокомандующего, в которой он требовал немедленно занять Плевну и «прикрыться в Плевно от возможного наступления войск из Виддина». Наконец, 6 июля Непокойчицкий шлет еще одну телеграмму, в которой говорится: «Если не можете выступить тотчас в Плевно со всеми войсками, то пошлите туда немедленно казачью бригаду Тутолмина и часть пехоты».
Турецкие войска Османа-паши, совершая ежесуточно 33-километровый переход, за 6 суток преодолели 200-километровый путь, заняли Плевну, тогда как генерал Криденер не сумел преодолеть расстояние в 40 км. Выделенные, наконец, генералом Криденером части подошли к Плевне, но были встречены огнем конной разведки, в то время как войска Османа-паши расположились на окружающих Плевну возвышенностях и приступили к оборудованию на них позиций.
Когда-то Плевна имела небольшую крепость, но она была разрушена еще в 1810 г. отрядом графа Воронцова. До июля 1877 г. город укреплений не имел. Однако с севера, востока и юга Плевна прикрывалась господствующими высотами. Осман-паша возвел вокруг Плевны полевые укрепления, удачно использовав рельеф местности.
Для овладения Плевной Криденер послал отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь к концу дня 7 июля подошел к укреплениям турок. В отряде было 8600 штыков и сабель при 46 полевых орудиях.
8 июля Шильдер-Шульднер атаковал турок, но вынужден был отойти. В бою 8 июля, получившем название «Первая Плевна», русские потеряли убитыми и ранеными 75 офицеров и 2326 нижних чинов. По русским данным, потери турок были менее двух тысяч человек.
Наличие в Плевне войск Османа-паши на удалении всего лишь двух переходов от единственной переправы у Систово взволновало великого князя Николая Николаевича, так как это угрожало всей русской армии и особенно войскам, выдвинутым за Балканы, и естественно, его штаб-квартире. Поэтому было принято решение разгромить войска Османа-паши (силы которого значительно преувеличивались) и овладеть Плевной.
К середине июля русское командование сосредоточило под Плевной 26 тысяч штыков и сабель, 160 пеших и 24 конных полевых пушек. При этом следует отметить, что русские генералы не догадались окружить Плевну. К Осману-паше свободно подходили подкрепления, подвозились боеприпасы и продовольствие. К середине июля силы Османа-паши в Плевне увеличились до 22 тысяч человек с 58 орудиями. Как видим, русские войска не имели перевеса в численности, а почти тройной перевес в артиллерии не мог быть решающим, так как тогдашняя полевая артиллерия была бессильна при действии даже по грамотно сделанным земляным укреплениям полевого типа. Кроме того, артиллерийские начальники под Плевной не рисковали посылать пушки в первые ряды атакующих и в упор расстреливать защитников редутов, как это было у Карса.
Тем не менее 18 июля Криденер начал второй штурм Плевны. Штурм кончился катастрофой - было убито и ранено 168 офицеров и 7167 нижних чинов, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. В ходе штурма Криденер отдавал бестолковые приказы, артиллерия в целом действовала вяло и за весь бой израсходовала 4073 снаряда.
После «Второй Плевны» в русском тылу началась паника. В Систово приняли подходящих казаков за турок и уже собрались им сдаваться. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу со слезной просьбой о помощи. Кстати, румыны и до этого предлагали свои войска, но канцлер Горчаков категорически не соглашался на переход румынами Дуная из-за каких-то хитрых политических интриг.
Турецкие паши имели возможность наголову разгромить русскую армию и выбросить остатки за Дунай. Но они тоже не любили рисковать, и тоже интриговали друг против друга. На несколько недель на театре боевых действий установилась позиционная война (при отсутствии сплошного фронта).
19 июля Александр II, испуганный «Второй Плевной», издает Высочайшее повеление о мобилизации Гвардейского, Гренадерского корпусов, 24-й, 26-й пехотных и 1-й кавалерийской дивизии, всего 110 тысяч человек и 440 орудий, которые, однако, не могли прибыть ранее сентября - октября. Кроме того, велено двинуть на театр войны уже мобилизованные 2-ю, 3-ю пехотные дивизии и 3-ю стрелковую бригаду, но и эти части не могли прибыть ранее середины августа.
До прибытия подкреплений было решено ограничиться обороной на всем театре войны.
К 25 августа к Плевне были стянуты значительные силы русских и румын. 75 500 штыков, 8600 сабель и 424 орудия, из которых более 20 были осадными. Силы турок составляли 29 400 штыков, 1500 сабель и 70 полевых орудий. 30 августа состоялся третий штурм Плевны. Дата штурма была приурочена ко дню тезоименитства царя. Наблюдать за штурмом прибыли лично Александр II и великий князь Николай Николаевич.
Генералы не позаботились о массировании артиллерийского огня, мортир под Плевной было единицы, в результате огонь противника подавлен не был, и войска понесли огромные потери. Штурм был отбит. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12471 нижних чинов, их союзники румыны потеряли около трех тысяч человек. Турки потеряли тоже три тысячи человек.
«Третья Плевна» произвела ошеломляющее впечатление на армию и на всю страну. 1 сентября Александр II созвал в местечке Порадиме военный совет. На совете главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предложил немедленно уходить за Дунай. В этом его фактически поддержали генералы Зотов и Массальский, но военный министр Милютин и генерал Левицкий категорически выступили против отступления. После долгого размышления Александр II согласился с мнением Милютина и Левицкого. Было решено вновь перейти к обороне, до прибытия новых подкреплений.
Тем не менее Осман-паша сознавал свое рискованное положение в импровизированном плевненском лагере и просил разрешения отступить, пока его там не блокировали. Ему, однако, было предписано оставаться в Плевне. Из гарнизонов Западной Болгарии была сформирована в Софийском районе армия Шефкета-паши, которую предполагалось направить к Осману. 8 сентября Шевкет-паша двинул в Плевну дивизию Ахмета-Хивзи (10 тысяч штыков при 12 орудиях) с громадным продовольственным транспортом. Сбор этого транспорта прошел незамеченным, а когда вереницы этих обозов протянулись мимо массы нашей конницы (6 тысяч сабель, 40 орудий), бездарный и робкий ее начальник генерал Крылов не решился их атаковать. Ободренный этим, Шевкет-паша 23 сентября двинул еще один транспорт, с которым отправился и сам, причем от Телиша всю охрану составлял всего один кавалерийский полк! Крылов пропустил транспорт и самого Шевкета-пашу, проехавшего со слабым конвоем обратно из Плевны в Софию. Попустительством Крылова армия Османа-паши была снабжена продовольствием на два месяца!
15 сентября под Плевну прибыл генерал Тотлебен, вызванный царской телеграммой из Петербурга. Объехав позиции, Тотлебен категорически высказался против нового штурма Плевны. Вместо этого он предложил наглухо заблокировать город и уморить турок голодом. (С чего следовало сразу начинать!)
Блокада Плевны и попытка прорыва Осман-паши
К началу октября Плевна была полностью заблокирована. К середине октября под Плевной русские сосредоточили 170 тысяч человек против 47 тысяч у Османа-паши.
Для деблокирования Плевны турки создали 35-тысячную так называемую «Софийскую армию» во главе с Мехмедом-Али. Мехмед-Али медленно двинулся к Плевне, но 10-11 ноября его части были отброшены у Новагана западным отрядом Гурко. (У Гурко было тоже 35 тысяч человек). Гурко хотел преследовать и добить Мехмеда-Али, но великий князь Николай Николаевич запретил это. Обжегшись на молоке у Плевны, великий князь теперь дул на воду.
К середине ноября в блокированной Плевне боеприпасы и продовольствие оказались на исходе. В ночь на 28 ноября Осман-паша оставил Плевну и пошел на прорыв. 3-я Гренадерская дивизия, энергично поддерживаемая нашей артиллерией, остановила турок. К середине дня к месту боя подошли основные силы русских. Раненый Осман-паша отдал приказ о сдаче. Всего сдалось в плен 10 пашей, 2128 офицеров, 41 200 нижних чинов. Взято 77 орудий. Турки потеряли убитыми и ранеными около шести тысяч человек. Русские потери в этом бою не превосходили 1700 человек.
Кавказский театр военных действий по установившейся традиции считался второстепенным. В этом были единодушны и русские, и турецкие генералы. Соответственно, обе стороны ставили перед собой ограниченные задачи.
Для русской армии конечной целью боевых действий на Кавказе было взятие крепостей Каре и Эрзерум.
Задачей турецкой армии было проникновение на Кавказ с целью поднять мятеж горных мусульманских племен, неприязненно относившихся к России.
5 мая 1877 г. русские войска взяли штурмом Ардаган, но мощнейшая крепость Каре с 18-тысячным гарнизоном капитулировала лишь 6 ноября.
19 февраля 1878 г. в местечке Сан-Стефано под Константинополем Россия и Турция подписали мирный договор.
Сан-Стефанский договор расширял территорию Болгарии по сравнению с границами, намеченными Константинопольской конференцией. Ей передавалась значительная часть Эгейского побережья. Болгария становилась княжеством в номинальной вассальной зависимости от султана, простиравшимся от Дуная и Черного моря до Эгейского моря на юге и албанских гор на западе. Турецкие войска лишались права оставаться в пределах Болгарии. В течение двух лет ее должна была занимать русская армия.
Военные действия на Кавказском фронте в 1877-1878 гг.
Сан-Стефанский договор предусматривал также полную суверенность Черногории, Сербии и Румынии, предоставление Черногории порта на Адриатике, а румынскому княжеству - Северной Добруджи, возвращение России Юго-Западной Бессарабии, передачу ей Карса, Ардагана, Баязета и Батума, а также некоторые территориальные приобретения для Сербии и Черногории. В Боснии и Герцеговине должны были быть проведены реформы в интересах христианского населения, равно как на Крите, в Эпире и Фессалии. Турция должна была уплатить контрибуцию в размере 1 миллиарда 410 млн. рублей. Однако большая часть этой суммы покрывалась за счет территориальных уступок со стороны Турции. Фактической уплате подлежало 310 млн. рублей. Вопрос о Проливах в Сан-Стефано не ставили.
Сан-Стефанский мир не понравился Европе, и русская дипломатия имела глупость согласиться на пересмотр его на Берлинском конгрессе. Конгресс открылся 13 июня 1878 г. в Берлине. Участвовали в нем только Германия, Россия, Англия, Австро-Венгрия, Франция, Италия и Турция. Представители Балканских государств были допущены в Берлин, но они не являлись участниками конгресса. Делегации великих держав возглавлялись министрами иностранных дел или же премьерами - Бисмарком, Горчаковым, Биконсфильдом, Андраши, Ваддингтоном и Корти. Согласно принятым решениям, приобретения России сводились к Карсу, Ардагану и Батуму. Баязетский округ и Армения до Саганлуга возвращались Турции. Территория Болгарского княжества урезывалась вдвое. Особенно неприятно для Болгарии было то, что ее лишили выхода в Эгейское море.
Зато существенные территориальные приращения получили невоевавшие страны. Австро-Венгрия получила в управление Боснию и Герцеговину. Англия - турецкий остров Кипр. Кипр имеет стратегическое значение в восточной части Средиземного моря. В течение почти 100 лет он использовался англичанами в агрессивных целях. Несколько английских баз и поныне остаются на острове.
Почему же Россия добилась столь скромных результатов в войне? Ведь русские войска стояли рядом с Царьградом - пара переходов, и всё...
Дело в том, что британские политики и СМИ в очередной раз перевернули на 180° вектор «общественного мнения» и стали грозить войной России. В конце декабря 1877 г. - начале января 1878 г. британский кабинет чуть ли не круглосуточно обсуждал ситуацию на Балканах. Королева Виктория заявила премьеру Дизраэли: «О, если бы королева была мужчиной, она бы пошла в армию и показала этим негодным русским, которым никогда и ни в чем нельзя верить на слово» {72} .
«В конце концов она в очередной раз пригрозила скорее "сложить с себя корону", чем "терпеть оскорбительное поведение русских". При этом она признала, что никогда еще не говорила так резко со своими подчиненными, как в случае с министром по делам колоний лордом Карнарвоном, который, по ее мнению, был слишком миролюбивым и постоянно предупреждал о возможности повторения новой Крымской войны. Воодушевленная британским львом, сообщала она своей старшей дочери, я "набросилась на него с такой решительностью и злостью, что он стоял передо мной и не знал, что сказать. А сказать он мог только то, что мы не можем действовать в мире так, как считаем нужным! О, англичане всегда останутся англичанами!"» {73} .
Дело кончилось отставкой членов кабинета, занимавших осторожную политику в отношении России, - министра иностранных дел лорда Дерби и министра по делам колоний лорда Карнарвона. Однако Дизраэли с большим трудом удалось упросить лорда Дерби погодить с отставкой.
Королева задавала тон шовинистической компании, которая захлестнула весь остров. Как писал Кристофер Хибберт: «...ее [Виктории] настроение выражала популярная в то время песенка, написанная на злобу дня и исполняемая практически в каждом музыкальном зале страны:
Мы не хотим войны, но если нас заставят, черт возьми,
У нас есть корабли, есть воины и денег вдоволь,
Мы били медведя раньше, и пока останемся истинными британцами,
Русские не получат Константинополь» {74} .
Турецкий же султан Абдул Гамид II, которого так рьяно лезла защищать королева, помалкивал и отказывался официально просить Британский кабинет об отправке эскадры в Проливы, о чем его чуть ли не ежедневно просил английский посол Лайард.
Тем не менее, Дизраэли послал приказ командующему британской средиземноморской эскадрой адмиралу Хорнби войти в Дарданеллы и идти прямо к Константинополю.
Адмирал Хорнби действовал оперативно, и шесть британских броненосцев, заранее сосредоточенных у Дарданелл, 2 (14) января 1878 г. вошли в пролив. Но, увы, флагманский броненосец «Александра» сел в проливе на мель. Хорнби пересел на другой броненосец, для охранения «Александры» был оставлен «Султан». А четыре броненосца - «Эжинкорт», «Ахиллес», «Свифтшур» и «Темерер» - вошли в Мраморное море. Но войти в гавань Константинополя Хорнби не решился, опасаясь реакции русских, то есть штурма Царьграда, и бросил якорь у Принцевых островов. В ответ русские заняли местечко Сан-Стефано в 25-30 верстах от стоянки англичан. Тогда эскадра по просьбе султана была отведена еще дальше - в Гемликскии залив к Муданье, к азиатскому побережью Мраморного моря.
Кроме того, России грозила Австро-Венгрия. Ее армия угрожала сухопутным коммуникациям русской армии на Балканах. Однако занятие Босфора и Дарданелл русскими в конце декабря 1877 г. - начале января 1878 г., когда турецкие войска были полностью деморализованы, не представляло трудности.
Это сразу решало две проблемы. Во-первых, английские корабли, пришедшие в Дарданеллы, оказались бы в ловушке. Русские войска могли использовать турецкие укрепления в обоих проливах, а также турецкие пушки и орудия, привезенные из береговых черноморских крепостей. Британские броненосцы могли сжечь Константинополь, но особого вреда русским сухопутным войска они принести не могли.
Россия не имела сильного военного флота на Черном море, но транспортный флот вполне мог обеспечить боеприпасами и артиллерией русскую армию на коммуникациях Одесса - Константинополь; Севастополь - Константинополь и порты Азовского моря - Константинополь. Кроме того, в Константинополе стояли десятки торговых судов, как турецких, так и других государств, которые можно было арендовать или мобилизовать для военных перевозок через Черное море.
То есть русская армия в декабре 1877 г. - начале января 1878 г. имела реальный шанс захватить зону Проливов. Но для этого нужен был сильный правитель, а не слабый и вечно колеблющийся Александр II с трусливым, выжившим из ума канцлером.
Наконец, русская дипломатия имела реальный шанс договориться с турками. Ведь по большому счету России был не нужен Константинополь. Мало того, включение этого города в состав Российской империи принесло бы много бед и царизму, и народу. России вполне было достаточно и нескольких баз в обоих Проливах, гарантирующих безопасность южных границ - подбрюшья России. Вот и всё!!! При наличии баз в Проливах Батум и Каре становились ненужными России. Мало того, в этом случае появление независимых славянских государств, к чему ранее стремилась Россия, стало бы ей невыгодным. Взамен Проливов России было достаточно потребовать от Турции декларации о правах славян и оставить ее в границах 1876 года. Остановить распад своей империи турки могли лишь союзом с Россией. Только она могла стать гарантом территориальной целостности Турции, включая Египет, Ливию, Кипр и т.д.
Увы, и этого не было сделано. Ни царь, ни его генералы и дипломаты сами не знали, чего они хотят от Турции. Впрочем, с другой стороны, выгод от союза с Россией в упор не видели ни султан, ни его окружение. Тут, я думаю, достаточно процитировать официальные турецкие сообщения о заключении мира в Сан-Стефано: «Нет Бога кроме Бога, и Магомет пророк его. Тени Бога благоугодно было даровать русским мир. Правоверным известно, что проклятые иконопоклонники возмутились, отказались платить дань, взялись за оружие и выступили против повелителя правоверных, вооружившись дьявольскими ухищрениями новейшего времени. Хвала Богу. Правда восторжествовала. Наш милостивый и победоносный государь на этот раз совершенно один вышел из борьбы победителем неверных собак. В своей неимоверной благости и милосердии он согласился даровать нечистым собакам мир, о котором они униженно просили его. Ныне, правоверные, вселенная опять будет управляться из Стамбула. Брат повелителя русских имеет немедленно явиться с большою свитою в Стамбул и в прах, и в пепел, в лице всего мира, просить прощения и принести раскаяние. При этом имеет быть уплачена обычная числящаяся за ним дань, после чего повелитель правоверных в своей неистощимой милости и долготерпении вновь утвердит повелителя русских в его должности вассального наместника его страны. Но дабы отвратить возможность нового возмущения и сопротивления, султан, в качестве верховного повелителя земли, повелел, что бы 50 000 русских остались в виде заложников в его провинции Болгарии. Остальные неверные собаки могут возвращаться в свое отечество, но лишь после того, как они пройдут в глубочайшем благоговении через Стамбул или близ его» {75} .
Генерал-лейтенант Ф. Ф. Радецкий Начальника 8-го армейского корпуса
Г енерал-лейтенант Фёдор Фёдорович Радецкий, храбрый защитник Шипкинского перевала во время знаменитого семидневного боя, принадлежит к числу лучших боевых генералов русской армии, воспитанных суровою школою кавказской войны. Фёдор Фёдорович по происхождению дворянин Казанской губернии, родился в 1820 году и воспитывался в Николаевском инженерном училище, откуда и выпущен был офицером в один из инженерных батальонов. После этого он поступил в Инженерную академию, где, блистательно окончив курс военных наук, вышел в 1841 году на службу военным инженером и состоял в варшавской инженерной команде. Вскоре после этого он был переведен в грузинский инженерный округ.
Большую часть своей жизни Фёдор Фёдорович прослужил на Казказе, находясь в постоянных походах против непокорных горцев. Его необыкновенная храбрость, выказанная во многих стычках и сражениях с неприятелем, была засвидетельствована такими людьми, как главнокомандующим князем Воронцовым и генералом Пассеком. Первым подвигом молодого инженера Радецкого была постройка оборонительной башни на Каменном мосту, в верховьях реки Кубани, где приходилось производить работы под неприятельскими выстрелами. В 1844 году Фёдор Фёдорович находился в отряде, направленном к Чертме против многочисленного и сильного неприятеля, который под предводительством знаменитого Шамиля занимал неприступные позиции за Теренгульским оврагом, близ Чертмы. Расположившись на высотах при Чертме, русский отряд, несмотря на многочисленность горцев, вытеснил их из [портрет ]
Командир 8-го корпуса действующей армии, генерал-лейтенант
Ф. Ф. РАДЕЦКИЙ
(Рисовал П. Ф. Борель, грав. К. Крыжановский)
прекрасных позиций и обратил в бегство, после чего преследовал неприятеля почти до аула Буртунай. В 1845 году Фёдор Фёдорович отличался при взятии штурмом горы Анчиниера и в деле на высотах Закан-Бак. В эти два последние года Радецкий дослужился до чина поручика.
После двухлетней боевой жизни на Кавказе Фёдор Фёдорович пожелал увеличить свои военные знания и с этою целью поступил в Академию генерального штаба; здесь, за отличные занятия он был произведен сначала в штабс-капитаны, а потом в капитаны генерального штаба, с назначением в 1849 году в действующую армию. В 1852 году назначен старшим адъютантом командующего войсками Прикаспийского края, а год спустя произведен в полковники с назначением начальником того же штаба. В том же 1852 году снова начинается его боевая жизнь на Кавказе, где он отличился в делах с горцами на Лизгинской линии. В 1853 году ему приходилось сражаться против тех же горцев в Дагестане и в Дагестанском округе. В 1855 году Фёдор Фёдорович участвовал при взятии в Табассаре главных мятежников на Кавказе, а в 1857 году отличился в урочище Джончего-Гол и в Салаватии. Назначенный командиром Дагестанского пехотного полка он 16-го и 17 июня 1859 года отличился при переправе наших войск через Андийское Койсу, а также в Ичкерии и Яухе. В 1860 году получил место начальника штаба войск Терской области и в следующем году был произведен в генералы. Затем командовал по очереди тремя пехотными дивизиями: сперва 38-ю, потом 21-ю и наконец 9-ю. Он был начальником этой последней дивизии до сформирования в 1876 году нашей действующей армии, а при открытии настоящей кампании назначен командиром 8-го корпуса.
Генерал Радецкий имеет множество орденов и отличий; кроме того, он весьма часто удостаивался монарших благоволений. Первый орден, Святого Станислава 3-й степени Фёдор Фёдорович получил в 1845 году. В следующие затем десять лет он получил несколько орденов с мечами и несколько именных монарших благоволений. В 1859 году он был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени; в 1860 году - золотою саблею с надписью «За храбрость»; в 1863 году - орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами; в 1870 - Святого Станислава 1-й степени и в 1872 году Святой Анны 1-й степени.
В настоящей войне генерал Радецкий, участвовавший при переправе русских войск через Дунай, получил вместе с генералами Драгомировым и Непокойчицким орден Святого Георгия 3-й степени. В последующих затем событиях генерал Радецкий обессмертил свое имя геройскою обороною Шипкинского перевала, когда турецкая армия под начальством Сулеймана-паши пыталась было отбить у нас этот удобный стратегический пункт. В продолжение непрерывного семидневного боя все попытки Сулеймана-паши, двинувшего против русских войск, стоявших в проходе, свою многочисленную армию, разбились о героическую стойкость русских солдат, руководимых нашим храбрым генералом Радецким. Подробное описание знаменитого шипкинского боя помещено в настоящей книге, в биографии генерала Дерожинского.
Здесь же мы помещаем описание пленения всей шипкинской турецкой армии, после двухдневного боя 27-го и 28 декабря; с этим славным делом навсегда будет связано имя генерала Радецкого. Взятие турецкой армии на Шипке состоялось при следующих обстоятельствах.
Тотчас после падения Плевны главнокомандующий послал на подкрепление Радецкого отдельный отряд Скобелева. Как только Гурко со своим отрядом перешагнул через Балканы по Орхатскому проходу, главнокомандующий приказал немедленно Радецкому проложить себе путь и для успешности движения его отряд был подкреплен новыми силами. Движение Радецкого по направлению к деревне Шипке должно было начаться 24-го числа. И действительно, в этот день к упомянутой деревне были направлены две обходные колонны: правая генерала Скобелева через Зелено-Древо, Карадли и Иметли; левая колонна, под начальством князя Святополк-Мирского, двигалась через Крестец, Сельца, Гудово и Янину; сам же Радецкий оставался на горе Святого Николая. Войска взяли с собою восьмидневный запас сухарей, крупы, соли, чаю, сахару, спирта и ячменя, половина на лодках и половина на вьюках; мяса тоже порции в живом скоте; патронов по девяносто шесть на людях и по семьдесят шесть на вьюках; аптеки и перевязочные припасы также на вьюках. 25 декабря, при сильном морозе, князь Мирский дошел до Сельца, а Скобелев до Кораджи; артиллерия была подвезена на салазках. Все затруднения были преодолены, несмотря на страшные снежные завалы, доходившие местами до полутора сажени в вышину. На следующий день князь Мирский подошел к Гузову, а Скобелев занял Иметли. 27 декабря оба двинулись к деревне Шипке; но так как князь Мирский завязал бой раньше, чем подошла колонна Скобелева, то весь этот день вынесли на себе исключительно войска князя Мирского; несмотря на значительные потери, войска взяли в этот день два орудия и сто пленных.
На следующий день, 28 декабря, поднялась страшная буря. От густого тумана не было ничего видно; тем не менее, около шести часов утра Скобелев и князь Мирский завязали бой. Генерал Радецкий, получив около одиннадцати часов донесение, что обе обходные колонны вступили в бой у деревни Шипки, решил двинуться с горы Святого Николая в атаку; благодаря туману, нашим удалось овладеть первою линией ложементов. Турки, заметив это, открыли сильную бомбардировку, особенно пр. мортир. Завязался горячий бой. К трем часам дня турецкий огонь сталь стихать, а к четырем совершенно умолк.
В это время войска генерала Скобелева взяли с бою на штыках двенадцать полевых орудий и несколько знамен. Два орудия были взяты болгарскими дружинами, которые дрались блистательно; все вообще шли в атаку с музыкой, распущенными знаменами, в ногу равнялись, как на параде . Штыковая отчаянная свалка в Шейнове продолжалась минут десять, даже пальба на время смолкла.
Около четырех с половиной часов к генералу Радецкому прибыл сперва ординарец генерала Скобелева и затем генерал Столетов с донесением, что турецкая армия сдалась в плен; численность шипкинской армии - около двадцати пяти тысяч, в том числе один дивизионный генерал, два бригадных генерала, восемьдесят штаб-офицеров, двести восемьдесят обер-офицеров. Знамен насчитано пять, значков множество. В числе взятых орудий - одиннадцать дальнобойных мортир. Наши потери 27-го и 28 декабря весьма значительны.
1. Наиболее значимым внешнеполитическим событием эпохи правления Александра II стала русско-турецкая война 1877 - 1878 гг., завершившаяся победой России. В результате победы в этой войне:
— возрос престиж и укрепились позиции России, пошатнувшиеся после Крымской войны 1853 - 1856 гг.;
— народы Балкан были освобождены от почти 500-летнего турецкого ига.
Главные факторы, предопределившие русско-турецкую войну 1877 - 1878 гг.:
— рост могущества России в результате проводимых буржуазных реформ;
— желание вернуть позиции, утраченные в результате Крымской войны;
— изменение международной обстановки в мире в связи с появлением единого немецкого государства - Германии;
— нарастание национально-освободительной борьбы балканских народов против турецкого ига.
Накануне войны значительная часть балканских народов {сербы, болгары, румыны) около 500 лет находилась под турецким игом, которое заключалось в экономической эксплуатации данных народов, препятствовании образованию их государственности и нормальному самостоятельному развитию, подавлении культуры, навязывании чуждой культуры и религии (например, исламизации боснийцев и части болгар). В середине 1870-х гг. на Балканах наблюдались повсеместное недовольство турецким игом и высокий национальный подъем, который Россия как ведущее славянское государство, претендующее на покровительство всем славянам, идеологически поддерживала. Другим фактором, предопределившим войну, стало изменение ситуации в Европе в связи с появлением нового сильного государства в центре Европы - Германии. Германия, объединенная О. фон Бисмарком в 1871 г. и нанесшая поражение Франции в ходе войны 1870 - 1871 гг., всячески старалась подорвать англо-франко-турецкую систему европейского господства. Это соответствовало интересам России. Воспользовавшись поражением от Пруссии Франции - основного союзника Англии и противника России в Крымской войне, Россия в 1871 г. добилась отмены ряда условий унизительного Парижского договора 1856 г. В результате этой дипломатической победы нейтральный статус Черного моря был отменен и Россия вернула себе право восстановить черноморский флот.
2. Поводом к новой русско-турецкой войне послужило антитурецкое восстание в Боснии и Сербии в 1875 - 1876 гг. Выполняя продекларированные союзнические обязательства перед «братскими народами», Россия в апреле 1877г. объявила войну Турции. Турция, лишенная помощи основных союзников - Англии и Франции, не смогла оказать сопротивления России:
— военные действия складывались для России успешно как в Европе, так и на Кавказе - война была скоротечной и закончилась в течение 10 месяцев;
— русская армия разгромила турецкие войска в битве при Плевне (Болгария) и Шипкинском перевале;
— были взяты крепости Каре, Батум и Ардаган на Кавказе;
— в феврале 1878 г. русская армия подошла к Константинополю (Стамбулу), и Турция была вынуждена просить о мире и идти на серьезные уступки.
3. В 1878 г., желая остановить войну, Турция в спешке подписала Сан-Стефанский мирный договор с Россией. Согласно данному договору:
— Турция предоставляла полную независимость Сербии, Черногории и Румынии;
— Болгария и Босния и Герцеговина оставались в составе Турции, но получали широкую автономию;
— Болгария и Босния и Герцеговина обязывались выплачивать Турции дань взамен на полную демилитаризацию этих автономий - турецкие войска из Болгарии и Боснии и Герцеговины выводились, а турецкие крепости разрушались - фактическое присутствие турок в этих странах прекращалось;
— России возвращались Каре и Батум, было разрешено культурно покровительствовать болгарам и боснийцам.
4. Результатами Сан-Стефанского мирного договора, резко усиливавшего позиции России, были недовольны все ведущие европейские страны, в том числе основной союзник России в Европе 1870-х гг. - Германия. В 1878 г. в Берлине был созван Берлинский конгресс по вопросу балканского урегулирования. В конгрессе приняли участие делегации России, Германии, Англии, Франции, Австро-Венгрии, Италии и Турции. Целью конгресса была выработка общеевропейского решения по Балканам. Под нажимом ведущих стран Европы Россия была вынуждена уступить и отказаться от Сан-Стефанского мирного договора. Вместо него был подписан Берлинский мирный договор, который существенно уменьшал результаты победы для России. По Берлинскому договору:
— территория Болгарской автономии сокращалась примерно в 3 раза;
— Босния и Герцеговина оккупировалась Австро-Венгрией и входила в ее состав;
— Македония и Восточная Румыния возвращались Турции.
5. Несмотря на уступки России европейским странам, победа в войне 1877 - 1878 гг. имела большое историческое значение:
— началось изгнание Турции с европейского континента;
— Сербия, Черногория, Румыния, и в будущем - Болгария, были освобождены от 500-летнего турецкого ига и получили независимость;
— Россия окончательно оправилась от поражения в Крымской войне;
— был восстановлен международный престиж России и императора Александра II, получившего прозвище Освободитель;
— данная война стала последним крупным русско-турецким конфликтом - Россия окончательно закрепилась на Черном море.
Русско-Турецкая война 1877-1878 гг. Минимум для ЕГЭ.
Карта: Русско-турецкая война 1877-1878 гг.