Начало завоеваний Н. Бонапартом Европы. Характеристика антифранцузских коалиций. Это интересно знать

Судьбы Франции и Алжира тесно переплетены, а история их взаимоотношений знала как хорошие времена, так и периоды кровопролитных противостояний. В качестве ближайшей аналогии на ум приходят взаимоотношения России и Кавказского региона, за тем лишь исключением, что Франции в середине XX века все же пришлось из Северной Африки уйти.

Мы рассмотрим историю непосредственно присоединения Алжира к французским владениям, не касаясь дальнейших взаимоотношений между колонией и метрополией.

Отношения между двумя государствами берут свое начало еще в XVI веке, когда французы открыли в Алжире торговую компанию. В то время Алжир входил в состав Османской империи, обладая, однако, широчайшими свободами – так, с 1671 года в стране правил избираемый административной и военной элитой дей (правитель), а сама провинция была автономной. Деи обладали правом вести переговоры с посланниками зарубежных держав, чеканили собственную монету, содержали армии и были полновластными государями на местах, отчитываясь перед Стамбулом лишь по самым важным вопросам.

Алжирские пираты были настоящей чумой Средиземноморья вплоть до XVIII века, досаждая, в числе прочих, и французским торговым флотам. Людовик XIV в 1683 – 1688 годах посылал три экспедиции к враждебным берегам, в надежде унять магрибских корсаров, но это практически не приносило результата. Так, чередуя торговые отношения с конфликтами на море, Франция и Алжир сосуществовали вплоть до Великой Французской революции.

Дей Хасан II и его преемники поддерживали с новым революционным правительством и сменившей его бонапартистской империей достаточно хорошие отношения. На первых порах изнуренной революцией и войнами Франции нужно было продовольствие, кожи, ткани и прочие необходимые в обиходе вещи, которые алжирские деи охотно ей поставляли. Помимо этого, алжирские правители снабжали продовольствием армию Наполеона во время Египетского похода.

Все изменилось после реставрации Бурбонов в 1815 году – Людовик XVIII в достаточно жесткой форме отказался признавать наполеоновские долги и что-либо выплачивать алжирцам. Дей Хасан III (так же фигурирующий в ряде источников под именем Гуссейн-паши), в свою очередь, повысил налог, взымаемый с французской торговой компании в стране почти в 4 раза, что было неприкрытым вызовом. Такая перемена в отношениях была невыгодна французской стороне, которая каждый раз на переговорах пыталась оспорить новую налоговую политику дея. Отношения между сторонами накалялись, что в итоге вылилось в инцидент, случившийся 29 апреля 1827 года – во время публичной аудиенции французский посол Дюваль держался чрезвычайно вызывающе, что оскорбило дея, который легонько шлепнул дипломата опахалом. С точки зрения международных отношений, это было прямое оскорбление, и Париж не мог не отреагировать на него.

Бурмон начинает и…

В 1830 году Франция направляет в Алжир экспедиционный корпус, ставящий своей целью заставить дея проводить дальнейшую политику в интересах Парижа. Полностью захватывать страну и устанавливать там режим прямого управления французы изначально не планировали.
Для похода было выделено 37 с лишним тысяч человек, входившие в состав 3-х пехотных дивизий, 3-х кавалерийских эскадронов, к которым прикрепили парк полевой и осадной артиллерии, в общей сложности включавший 112 орудий. Командовал корпусом граф Бурмон. В распоряжении дея находилось порядка 16 тысяч регулярных войск, а так же местное туземное ополчение.
Утром 14-го июля французские части высадились на берег. Бурмон решил действовать оперативно, тем более что город Алжир находился от места высадки в 20 километрах, и припасов у экспедиционного корпуса было всего на 10 дней. Авангард, который составила дивизия Бертезена, выбил алжирцев с Сиди-Феррухского перешейка, что позволило французам укрепить плацдарм для дальнейшего вторжения.

Дей, которому своевременно донесли о высадке частей противника и их первом успехе на перешейке, начал собирать силы в кулак для контрудара. Атаковать было решено под покровом сумерек, на рассвете 19 июня. В распоряжении зятя дея, Ага-Ибрагима, было до 40 тысяч человек регулярных частей и ополчений местных племен. Алжирцам удалось скрытно подойти к французскому лагерю, и, казалось, внезапность, и численный перевес должны были сыграть свое дело. Тем не менее, французы, ценой значительных усилий, смогли сначала отбить атаку противника, а затем перешли в наступление. Разгром был полный – алжирцы потеряли практически всю артиллерию, обоз, и вынуждены были отступить к селению Сиди-Калефа для перегруппировки. Спустя 4 дня алжирцы решили вновь попытать удачу, и предприняли вторую атаку на французский лагерь. Тем не менее, Ага-Ибрагим был отбит и в этот раз, и с большими потерями отошел к Бузарейским высотам, находящимся в непосредственной близости от города Алжира. Французы решили не штурмовать город с ходу, предпочтя дождаться подхода основной части артиллерии и обозов.

Когда к 29-у июня, наконец, Бурмон имел под рукой все, что ему было необходимо для правильной осады, он приступил к активным действиям. Передовые французские отряды молниеносным ударом выбили Ага-Ибрагима с господствующих над местностью высот, и приступили к возведению осадного лагеря и сооружению батарей. После того, как все приготовления были закончены, 4 июля Бурмон отдал приказ о начале бомбардировки города. Французы концентрировали огонь в первую очередь на форте «Султан-Калесси», где располагалась ставка дея. Вскоре часть укреплений была разрушена, и французские дивизии начали штурм. К утру 5-го июля город был взят. Бурмон проявил себя достаточно мягким человеком в вопросах отношения к пленным – Гуссейн-паша был отпущен на все четыре стороны, и по собственному желанию отправлен в Италию, сдавшийся корпус янычаров переправили во владения султана в Малой Азии, местное племенное ополчение, разбежавшееся кто куда, не преследовали. За эту победу Бурмон был повышен в звании до маршала Франции.

На этом, впрочем, успехи французов в Алжире закончились. Во многом это объяснялось неоднозначной позицией двора по поводу дальнейшей стратегии действий экспедиционных сил. Как уже отмечалось выше, изначально французы не ставили своей целью захват всей страны – экспедиция Бурмона должна была либо навязать дею выгодные для Франции условия сотрудничества двух стран, либо, в крайнем случае, взять под контроль столицу и стратегически важные участки. В итоге, при отсутствии ясных директив из Парижа, Бурмон предпринял авантюрный поход против кабильских разбойников к подножию Атласских гор. Окрыленный первоначальным успехом, маршал недооценил противника, взял в поход недостаточное количество войск и, в итоге, потерпел неудачу. Не существенное, на первый взгляд, с точки зрения военного искусства, поражение под Блидой стало серьезным ударом для Франции с точки зрения пропаганды – блестящий успех начального этапа кампании оказался разом перечеркнут.

Тем не менее, граф Бурмон начал было готовить новый поход против непокорных племен, но осуществиться этим планам помешала Июльская революция, в ходе которой во Франции были во второй раз свергнуты Бурбоны, а трон занял Луи-Филипп Орлеанский. Естественно, что в бурных событиях конца июля 1830 года Парижу было не до Алжира и Бурмона, маршал же, так и не дождавшись прямых приказов из метрополии, занял выжидательную позицию, и сосредоточил основные силы у города Алжир. Помимо этого, в отношениях с местным населением, он сделал ставку на мавров, что стало большой ошибкой – местное арабское население, веками занимавшее привилегированное положение, не желало мириться с необходимостью подчиняться новым, профранцузским беям из числа мавров. Все этот вылилось в череду кровопролитных столкновений и в перспективе грозило повлечь за собой полноценное восстание против французских властей, поэтому едва орлеанисты утвердились в Париже, они тут же поспешили отозвать Бурмона назад домой, назначив на его место маршала Клозеля.

Кадровые перестановки и начало восстания Абд аль-Кадира

Новая должность с самого первого дня начала приносить Клозелю неудачи – отправив его в Алжир с заданием стабилизировать положение в новоприобретенной колонии, новый парижский двор, тем не менее, отозвал в метрополию большую часть алжирского корпуса. Как считали орлеанисты, эти солдаты были более необходимы в Париже, для того чтобы поддержать новую власть в первые месяцы после революции.

Клозелю ничего не оставалось, как подчиниться. Он предпринял новую экспедицию в Блиду, разбил непокорных кабилов и назначил в провинции лояльного французским властям бея. Однако у маршала было катастрофически мало сил, и он не смог оставить в занятых городах достаточные для эффективной обороны гарнизоны. В итоге французы были блокированы арабами в этих городах, и, не имея возможности получать извне провиант и боеприпасы, в итоге их оставили. Понимая, что собственными силами ему власть в Алжире не утвердить, Клозель решился на авантюрный шаг, и начал переговоры с Тунисским беем, которому в обмен на помощь обещал отдать ряд территорий в непокорных провинциях, с условием уплаты в пользу французской казны ежегодной «ренты» в размере 1 миллиона франков. Если оценивать этот проект в общем, то, в сложившейся на тот момент обстановке, условия для Франции были довольно выгодными. Тем не менее, Париж инициативу Клозеля не оценил, а самого маршала вскоре отозвали, во избежание очередного «самоуправства» с его стороны.

Клозеля в начале 1831 года сменил Бертезен – тот самый, который командовал авангардом французской экспедиции под началом Бурмона годом ранее. Его деятельность не принесла ощутимых плодов – генерал явно осторожничал, и боевые действия носили в основном позиционный характер. В конце 1831 года на его место прислали генерала Савари со значительным подкреплением.

Новый командующий начал свою деятельность на посту достаточно активно, и в первую очередь занялся подавлением волнений на тех территориях, которые формально подчинялись французам. Савари действовал жестко, даже жестоко, широко применяя казни, и этим еще сильнее настроил против себя местное население. Разрозненные племена и кланы нашли в его лице общего врага, и именно ненависть к французам стала той единственной точкой соприкосновения, объединившей их.
Возглавил коалицию алжирских племен выходец из знатной и богатой семьи Абд аль-Кадир. Это был один из наиболее выдающихся выходцев из арабского мира, талантливый оратор, ученый, поэт и полководец, Абд аль-Кадир был именно тем человеком, который был нужен разношерстному союзу алжирских этносов и кланов. В 1832 году он был провозглашен эмиром, и начал готовиться к вооруженной борьбе с французами, которая началась год спустя.

Франция против Абд аль-Кадира

Несмотря на то, что французы имели в Алжире порядка 20 тысяч человек, они оказались не готовы к тому, что арабские племена смогут консолидироваться для борьбы с ними. В итоге уже в феврале 1834 года им пришлось искать мира с Абд аль-Кадиром. Согласно заключенному договору, эмир признавался властителем всех арабских племен западнее р. Шелифф.
Губернатором Алжира был назначен граф Друэ Д’Эрлон, который воевал еще под началом Бонапарта, был откровенно стар для этой должности и в свои годы плохо переносил жаркий климат Северной Африки. В вопросах управления колонией граф проявлял неизменную пассивность, а в его резиденции действовала тайная агентурная сеть Абд аль-Кадира. Видя слабость французских властей, эмир активизировал деятельность, присоединяя к своим владениям новые территории, и вовлекая в союз новые и новые племена. Наконец, его отряды стали пересекать реку Шелифф, прямо нарушая условия февральского мирного соглашения. Новая война была неизбежна.

Первым сражением новой кампании стало сражение при Макте – болотистой речушке, протекающей неподалеку от порта Арзев. Абд аль-Кадир заманил в ловушку отряд генерала Трезеля, состоящий из 2,5 тысяч человек, и разгромил его.

Ситуация в Алжире, только усугубившаяся после разгрома на Макте, заставила парижский двор искать более активного человека на должность губернатора. В итоге сошлись на кандидатуре маршала Клозеля, который уже бывал в колонии и имел опыт столкновений с арабами.
Вступив на алжирский берег, Клозель практически сразу начинает готовить план масштабной операции против эмира. Идея состояла в том, чтобы захватить столицу Абд аль-Кадира, город Маскару. Во второй половине ноября 1835 года маршал выступил из Орана во главе 11-тысячного корпуса, и, пройдя стремительным маршем до вражеской столицы, сходу овладел ей. Однако вскоре выяснилось, что город придется оставить – большая удаленность ближайшей французской базы – Орана – делала снабжение гарнизона в Маскаре весьма затруднительным, учитывая активность «летучих отрядов» Абд аль-Кадира.

В начале 1836 года Клозель предпринимает еще один поход вглубь территории неприятеля, и захватывает город Тлемсен. Вскоре после этого Клозеля вызвали в Париж для доклада, и уезжая он поручил генералу Д’Арланжу наладить коммуникации на приобретенных территориях. Однако как только французский отряд прибыл на место, он был встречен войсками эмира, блокирован, и оказался на грани гибели.

На выручку Д’Арланжу был послан генерал Бюжо с тремя пехотными полками. Тогда еще никто не знал, что именно Тома Бюжо станет главным противником эмира в Алжирской войне, и в итоге все-же одержит победу. Это был выходец из мелкой аристократии, при формальной знатности рода он был лишь тринадцатым ребенком в семье, и не имел за собой ни капиталов, ни протекции. С юных лет Тома Бюжо связал свою судьбу с армией – начав рядовым в армии великого Бонапарта, ко времени вторичной ссылки последнего он стал уже полковником. С вернувшимися на трон Бурбонами у Бюжо отношения не заладились, и он вышел в отставку, уехав в родной Перигор, чтобы заниматься там сельским хозяйством. С воцарением Луи-Филиппа, его возвращают на службу, и присваивают чин бригадного генерала. Именно бывшему рядовому Старой гвардии Наполеона, а к моменту алжирской кампании – генералу, суждено было поставить крест на амбициях эмира Абд аль-Кадира.

Первым делом Бюжо оттеснил Абд аль-Кадира от Тлемсена, и деблокировал отряд Д’Арланжа. Затем он, ловко маневрируя, вышел в тыл армии эмира и навязал ей сражение на берегу реки Сикки. В том кровопролитном бою французы одержали уверенную победу, а Бюжо заставил считаться с собой всех скептиков, как в Алжире, так и в Париже.

Между тем, пока Бюжо воевал в Алжире, в Париже Клозель всеми правдами и неправдами пытался убедить короля и двор в необходимости усиления группировки войск в колонии. Маршал был уверен – воевать как раньше больше нельзя, чтобы победить неугомонного эмира, нужна совершенно новая стратегия. Суть плана состояла в том, чтобы занимать ключевые города и стратегические пункты, а затем обеспечивать между ними постоянное сообщение, для которого предполагалось использовать войсковые колонны. План был принят, но вскоре в министерствах произошла смена ряда ключевых кадров, и в этой суматохе министры забыли выделить Клозелю запрашиваемые подкрепления. В результате, маршал был вынужден воплощать свой план, не имея для этого достаточного количества солдат и продовольствия.

В итоге попытка овладеть городом Константина закончилась тяжелейшим поражением – сначала сказалась нехватка боеприпасов, не позволившая французам завершить осаду, а затем у них закончилось продовольствие, вынуждая спешно отступать.

После неудачи под Константиной Клозеля вторично отозвали из Алжира, и в начале 1837 года на его место прислали генерала Дамремона, а руководство войсками в Оранской области было поручено Бюжо. Последний вскоре дал эмиру еще одно сражение, в котором снова одержал уверенную победу, вынудив Абд аль-Кадира заключить с французами мирный договор.
На время выведя эмира из игры, французы перебрасывают все силы под Константину, для того чтобы взять реванш за прошлогоднее поражение Клозеля. В начале октября они подошли к городу и взяли его в осаду. Осажденные несколько раз предпринимали вылазки, но неизменно были отбиты. 12 октября был убит генерал Дамремон, и командование армией принял на себя командир артиллерии генерал Вале. Именно он и повел 13 октября войска на штурм города – французы построились тремя колоннами и устремились в брешь, пробитую накануне их осадной артиллерией. После нескольких часов кровопролитного боя Константина была взята. Вале, учитывавший неудачный опыт прошлых лет, не стал оставлять в городе гарнизон, вместо этого передав власть лояльному французам местному бею. За взятие Константины Вале был произведен в маршалы и назначен новым губернатором Алжира.

Абд аль-Кадир, между тем, понимал, что недавний мир с французами – мера временная, и как только они покончат с сопротивлением независимых племен, сразу примутся за него. Он начал интенсивно готовиться к возобновлению боевых действий – довел численность находящихся в его распоряжении войск до 70 тысяч человек, и создал первые полностью профессиональные части по западному образцу. К 1839 году общая численность войск эмира приближалась к 100 тысячам человек, из которых чуть более 10 тысяч составляли профессиональные регулярные части.
Боевые действия возобновились после того, как осенью 1839 года французский отряд, налаживая сухопутные коммуникации между городами Алжир и Константина, прошел через ущелье «Железные ворота», которые Абд аль-Кадир считал своей территорией. Сражения не произошло, но эмир официально разорвал мирный договор с французами и объявил о начале «джихада» - священной войны за изгнание иноземцев из Алжира.

Война началась для французов крайне неудачно – сказывалось подавляющее численное превосходство противника. Отряды Абд аль-Кадира перерезали важнейшие коммуникации неприятеля и блокировали французские части в городах. Вале, понимая всю сложность положения, начал привлекать на свою сторону те местные племена, которые находились в оппозиции к эмиру. Благодаря выучке и стойкости самих французов, а также поддержке этих племен, неприятеля удавалось сдерживать до апреля 1840 года, когда прибыло крупное подкрепление под началом герцога Орлеанского, родственника короля.

После прибытия из метрополии свежих частей, Вале предпринял широкомасштабное контрнаступление на арабов, оттеснив их от городов. К концу 1840 года французы, одержав ряд значительных побед, выдворили войска эмира обратно в его владения. Тем не менее, сами они не получили сколь-либо значительных территориальных приобретений, по факту лишь восстановив статус-кво.

К началу 1841 года парижский двор решил поставить окончательную точку в алжирском вопросе – маршал Вале, который хоть и проявил себя с самой лучшей стороны, был отозван во Францию, где ему были оказаны высочайшие почести, в частности его имя было высечено на Триумфальной арке. На должность губернатора Алжира на его место назначили Бюжо, к тому времени ставшего маршалом. Логика этой перестановки была проста – при одинаково высоких командных способностях и опыте обоих маршалов, Бюжо выгодно отличала решительность в проведении операций, порой граничащая с авантюризмом, что было совершенно не свойственно прагматику Вале. Именно напор и дерзость, как посчитали тогда в Париже, могли бы принести французским силам в Алжире победу. Как позже выяснилось, расчет был верным.

Едва вступив в новую должность, Бюжо развил бурную деятельность по усилению контингента своих войск, а так же начал применять новую тактику, во многом основанную на плане Клозеля – контроль и удержание важнейших стратегических пунктов, с условием поддержания постоянного сообщения между ними. В качестве же наступательной стратегии маршал избрал точечные атаки на населенные пункты противника с полным их разорением. В итоге неприятель оставался без баз и припасов, и был вынужден отступать дальше вглубь своей территории.

Доведя к маю численность своих сил до 70 с лишним тысяч человек, Бюжо начал полномасштабное наступление на подконтрольные Абд аль-Кадиру территории. К весне следующего года эмир был оттеснен к Северной Сахаре – он потерял все города и укрепленные базы, большая часть его войск или рассеялась или выразила покорность французам.

Маневренная война и капитуляция эмира

В том, что непокорный эмир не собирается прекращать войну, никто из французского командования не сомневался. И, тем не менее, его появление в долине реки Шелифф во главе 30-тысячного войска в конце декабря 1842 года было для колониальных властей неожиданностью. Племена, которые еще недавно признавали власть французов, узнав о возвращении эмира поднимали восстание. Бюжо оперативно собрал ударную группировку войск и направился в объятые мятежом провинции. Абд аль-Кадир предпочел уклониться от генерального сражения, и начал череду маневров, преследуя цель сбить французов со следа и отойти на безопасное расстояние.
Мобильная ставка эмира, так называемая «смала», состояла из более чем тысячи шатров, которые могли быть установлены или разобраны в кратчайшие сроки. Войско же было разбито на множество отдельных отрядов, которые при необходимости собирались в кулак, наносили удар, и снова «растворялись» в пустыне.

Французским дивизиям не удавалось настигнуть эмира, и Бюжо решил прибегнуть к новой тактике, а именно – создать собственный «летучий отряд» по подобию арабских, который за счет маневренности и быстроты передвижения мог бы настигнуть Абд аль-Кадира. Командование этим «спецназом» было поручено одному из сыновей короля Луи-Филиппа, молодому Генриху Орлеанскому, герцогу Омальскому.

Герцог расположил свою базу в деревне Богаре, наиболее близком к противнику населенном пункте. Во главе отряда кавалеристов, он в начале мая начал обследовать близлежащие области пустыни. Вскоре он получил донесение от разведки, что Абд аль-Кадир стоит лагерем у речки Тагиль. Герцог, опасаясь, что противник в очередной раз скроется, принял рискованное решение бросить обоз, и налегке пройти стремительным маршем к вражеской ставке. Отряд совершил полуторадневный переход через безводные равнины, и, наконец, к утру 16-го августа герцог увидел в свою подзорную трубу вражеские шатры. Несмотря на то, что французов было меньше, и они были измотаны трудным переходом, Омальский принял решение воспользоваться эффектом внезапности и атаковать сонный лагерь. Расчет оказался верным – для арабов стремительная конная атака французов оказалась полной неожиданностью, и они не смогли организовать какого-либо серьезного сопротивления. Разгром был полный – более трехсот убитых и 3000 пленных со стороны арабов, французы же потерь почти не понесли. Абд аль-Кадиру удалось бежать, и он скрылся в Марокко, однако его бумаги и казна оказались в руках неприятеля.
К весне 1844 года французам удалось закрепить свой успех, и покорение Алжира можно было считать делом состоявшимся.

Между тем, Абд аль-Кадир вел сложные переговоры с султаном Марокко Абдер-Рахманом, которого в итоге удалось склонить к джихаду против Франции. Народ Марокко встретил эмира как героя, и под его руку снова стали стекаться добровольцы.

30 мая марокканские войска внезапно перешли границу с Алжиром и атаковали дивизию Ламорисьера, расположившуюся в местечке Лелла-Мария. Французам удалось отбить атаку и закрепиться до подхода основных сил, котореы подоспели через несколько дней, ведомые самим Бюжо. Французы сходу отбросили противника и заняли город Ушду на территории Марокко. Переговоры, начатые губернатором, никаких результатов не принесли, и обе стороны стали готовиться к решительному сражению. Весь июнь и июль и французы, и марокканцы выжидали и укреплялись на позициях. Наконец, в начале августа, Бюжо решил перейти к решительным действиям. Несмотря на преимущество врага в численности, губернатор, как обычно, сделал ставку на внезапность и дерзость, и, как и раньше, не прогадал. Под покровом ночи 14 августа французы, построившиеся одним большим ромбическим каре, стремились к лагерю марокканцев. Те, заметив неприятеля, выслали отряды конницы, но они были отбиты ружейными залпами каре. Войско Бюжо, тесня неприятеля, вклинилось в расположение основных сил султана, и довершило разгром марокканцев.

Параллельно с успехами на суше, французская эскадра бомбила марокканское побережье, разрушив города Танжер и Могадор.

Абдер-Рахман, сломленный военными неудачами, запросил переговоров, и 10 сентября подписал с французами мирный договор, по которому обязался отвести от границы с Алжиром все войска, впредь воздержаться от враждебных действий против Франции и выдворить из своей страны Абд аль-Кадира. В ответ на это французы обещали покинуть марокканскую территорию и не накладывать на султана каких-либо контрибуций.

Абд аль-Кадир, рядом с которым осталась лишь горстка преданных соратников, снова ушел в глубь Сахары, откуда стал рассылать своих посланников с тем, чтобы подстрекать подвластные французам племена к восстанию. Эти усилия принесли свои плоды – в апреле 1845 года ряд племен подняли мятеж, однако Бюжо при помощи жестких и бескомпромиссных мир сумел его подавить.

Вплоть до середины 1847 года Абд аль-Кадир не оставляет попыток развязать новую священную войну – под его руководством то тут то там вспыхивают восстания местных племен, его отряды нападают на лагеря французов, но неизменно эмир, будучи в меньшинстве, терпит поражение.
Наконец, отчаявшись достигнуть победы в Алжире, Абд аль-Кадир решает напасть на владения своего бывшего союзника, марокканского султана Абдер-Рахмана, который, как считал эмир, «продался» французам. Непокорный алжирский лидер планировал отторгнуть от Марокко часть территорий, и создать там независимый исламский эмират.

Эмир начал тайные приготовления к вторжению, которые вел вплоть до конца 1847 года, готовя припасы и рассылая гонцов к племенам, в первую очередь – к кабилам. Но в процессе подготовки этой авантюры, Абд аль-Кадир не учел реального соотношения сил – эмир за годы противостояния с французами устал от войны, и представлял собой лишь бледную тень того блестящего стратега и командира, которым был в начале своей борьбы. В итоге, выступление, едва начавшись, было решительно подавлено численно превосходящей султанской армией. Абд аль-Кадир отступил в Алжир, преследуемый марокканцами, но там его уже ждала дивизия Ламорисьера. Зажатый между двух армий, эмир отошел к горному проходу Кербус, где был настигнут 22 декабря французским отрядом. Хотя в распоряжении Абд аль-Кадира еще оставалось несколько тысяч человек, он, устав от войны и поражений, предпочел смириться с судьбой и сложил оружие, распустив свое войско.

Французы по достоинству оценили упорство и воинское искусство эмира, сделав условия его содержания в плену максимально комфортными. Несколько лет он жил во Франции, где, хоть и формально находясь под арестом, был окружен почетом. Сменивший Луи-Филиппа Наполеон III предоставил бывшему эмиру полную свободу, назначив, помимо этого, ему постоянную пенсию. Абд аль-Кадир путешествовал, какое то время жил в Сирии, где во время событий Дамасской резни 1860 года вступился за преследуемых местными фанатиками христиан. Остаток своих дней он посвятил литературным трудам и путешествиям. Скончался Абд аль-Кадир в Дамаске в 1883 году.

Для французов же, после капитуляции эмира, больше не осталось существенных угроз в Алжире, который с 1848 года был официально объявлен территорией Франции.

Используя дипломатический скандал 1827 года, связанный с оскорблением Хусейн-деем , османским правителем Алжира, французского генерального консула (дей ударил консула опахалом по лицу), в качестве предлога, Франция вторглась и быстро захватила город Алжир в 1830 году , после чего так же быстро взяла под контроль другие прибрежные населённые пункты. В результате внутриполитической борьбы во Франции было повторно принято решение сохранить контроль над территорией; кроме того, дополнительные вооружённые силы в течение последующих лет неоднократно направлялись в Алжир, чтобы подавить сопротивление и продвигаться в глубь страны.

Сопротивление французской экспансии оказывали отряды под командованием Ахмед-бея в Константине , в первую очередь на востоке, и националистические силы в Кабилии и на западе страны. Договоры с националистами под командованием Абд аль-Кадира позволили французской армии сначала сосредоточить внимание на ликвидации оставшейся угрозы со стороны проосманских сил в Алжире, уничтоженной в 1837 году после захвата Константины. Аль-Кадир продолжал оказывать упорное сопротивление на западе. В конце концов вынужденный бежать в Марокко в 1842 году ввиду тяжёлых поражений и мощного наступления французских войск, он продолжал вести партизанскую войну, пока правительство Марокко, в соответствии с французским дипломатическим давлением после поражения страны в Первой франко-марокканской войне , не изгнало его из Марокко. Он сдался французским войскам в 1847 году .

История

С прибытием свежих войск маршал решился перейти в наступление. В начале апреля он выступил с 9-тысячным отрядом из Алжира для занятия Медеага и Милианы, чтобы обеспечить этим владение равниной Метиджа. Он разбил часть войск эмира у подножия Атласа, но узнав о бедственном положении полковника Кавеньяка, который с горстью людей в течение 6 дней оборонял Шершель против нескольких тысяч кабилов, он бросился к нему на выручку. Этот 18-дневный марш от Шершеля к Блиде был в сущности непрерывным боем в горах и лесах с сильными отрядами, предводимыми одним из ближайших сподвижников эмира Сиди-Эмбарек. 12 мая французы подошли к горному проходу Музайа, где сосредоточены были главные силы эмира. После кровопролитного боя, длившегося несколько часов, дефиле было взято и разбитый Абд аль-Кадир отошёл в Оранскую область. В мае же французские войска заняли Медеаг, а затем в июне и Милиану. В обоих пунктах были оставлены гарнизоны. В середине августа эмир отправился в Маскару, чтобы новыми наборами пополнить убыль своих регулярных войск, но его сподвижники Сиди-Эмбарек, Эль-Беркани и Бен-Салем не давали покоя французам до наступления зимы.

В Оранской области также шла в течение всего года ожесточённая борьба. Особенно замечательна в начале 1840 года оборона Мазаграна 120-ю людьми против 5- или 6-тысячной армии халифа Маскары Бен-Тами. В начале марта халиф Тлемсена Бу-Гамеди, разорив союзные французам племена Дуэра и Смела, двинулся к Мазаграну, к юго-западу от Орана. Комендант поста Юсуф отразил нападение и увлечённый преследованием попал в засаду, расположенную в ущелье Тень-Самле, но благоразумные распоряжения и прибывшая из Орана колонна дали возможность отряду отступить под защиту Мазаграна. Несколько удачных набегов (razzias) Ламорисьера, назначенного в августе командующим Оранской области, дополнили перечень военных действий в 1840 году.

В общем же, несмотря на целый ряд блестящих побед, положение французов к концу 1840 года повсюду, кроме Константины, было такое же, как и в начале 1830-х годов: во власти их находились лишь несколько приморских пунктов, где они подвергались постоянным нападениям; не была надёжно закреплена за ними даже и равнина Метиджа: владение Медеагом и Милианою не давало последней надёжного обеспечения, на поддержание же сообщений с этими городками расходовались чуть ли не все свободные войска.

Только маршалу Бюжо, назначенному генерал-губернатором Алжира в 1841 году, удалось, наконец, после многих усилий завершить дело покорения края, стоившего Франции стольких жертв и расходов. Одарённый решимостью и неутомимо деятельный, Бюжо энергично повёл борьбу. Своей ближайшей задачей он поставил уничтожение Абд аль-Кадира; для прочного же овладения страною он принял план действий, схожий с планом Клозеля: прочное занятие важнейших пунктов и постоянное поддержание сообщений между ними посредством подвижных колонн, которые разоряя жилища и опустошая поля непокорных племён, должны были побуждать их этим к миру или заставлять перебираться во внутренние регионы страны.

В данную минуту план этот имел несравненно больше шансов на осуществление, ибо силы французских войск доходили уже до 70 тысяч, прибывшие же весною подкрепления довели их численность до 73 500 человек пехоты и 13 500 человек кавалерии. Наряду с этим, в стране началось формирование частей национальной гвардии (милиции), на которую возлагалась оборона городов и лагерей, что освобождало регулярные войска для действий в поле.

Главной операционной базой своей для действий против эмира генерал Бюжо избрал равнину Метиджа, прикрытую рядом укреплённых пунктов. Для наступательных же операций им подготовлены были города Медеаг и Милиана, а также несколько укреплённых пунктов в Оранской области и Константине. Бюжо лично озаботился в апреле обеспечением обоих этих городов значительным количеством припасов. Он имел несколько стычек с неприятелем, но желание вовлечь Абд аль-Кадира в генеральное сражение не имело успеха. В мае он начал одновременные наступательные действия на всем театре военных действий несколькими отрядами: сам, во главе 6-тысячного отряда с осадным парком, повёл наступление из Мостагенема на Текедемит, генерал Бараге д’Илье был направлен с равнины Метиджа на Богар и Тазу, генерал Негрие - из Константины на Мзилу и Бискру . В то же время им были высланы по разным направлениям несколько подвижных колонн: полковника Бедо от Мостагенема, полковника Шангарнье - от Милианы и полковника Лафонтена - от Филиппевиля.

18 мая Бюжо выступил в поход. После нескольких незначительных боевых столкновений, Бюжо занял Текедемпт, взорвал цитадель, построенную на высоте, господствующей над городом и предал пламени имевшиеся здесь склады и оружейный завод. Вслед за этим он овладел, также почти без сопротивления, городом Маскара и окрестными пунктами, где оставил гарнизон. Осенью главнокомандующий снова лично принял командование и разорил Гетну, родину эмира и Сайду, где тем был устроена сильная цитадель. В город Маскару он стянул целую дивизию Ламорисьера, которая осенью и зимою предпринимала отсюда ряд экспедиций внутрь страны и покорила почти все окрестные племена.

Весной 1842 года Бюжо овладел Тлемсеном и Себду, последними укреплёнными пунктами эмира, а также ближайшим к ним районом. В первом был оставлен гарнизон. Эти первоначальные действия Бюжо ещё не имели решительного результата, однако совершенно изменили обоюдно положение сторон. Вся внутренняя часть Оранской области была уже в это время в руках французов, и Абд аль-Кадир, вынужденный в последнее время перейти исключительно к оборонительной войне, летом 1842 года отошёл на юг, в гористую область Ванзерис (к югу от города Текедемпта), населённую воинственными кабилами. Но Бюжо и там преследовал его, направив пять колонн с разных сторон в горы. В течение нескольких недель вся горная цепь Ванзерис была покорена, а Абд аль-Кадир был вынужден уйти в пустынные области северной Сахары.

На некоторое время были потеряны его следы, но скоро эмир напомнил о себе французам. В конце декабря 1842 года с 30-тысячным отрядом он внезапно появился в долине реки Шелифф, и появление его в центре расположения французов послужило сигналом к новому восстанию только что покорённых племён. Тотчас же двинуты были сюда войска одновременно из Алжирской и Оранской областей. Абд аль-Кадир снова был вынужден отойти в южные степи. Французы обратились к преследованию эмира и наряду с этим вынуждены были снова начать ряд экспедиций для покорения возмутившихся туземцев. Эти зимние экспедиции, крайне тяжёлые по климатическим условиям, были ничтожны по результатам: Абд аль-Кадир уклонялся от решительных столкновений, туземцы, рассеиваемые в одном пункте, через несколько дней вновь собирались в другом. Весной эмир вынужден был отойти в горную страну Ягубия (в верховьях рек Сиг и Габры), а в конце апреля генерал Ламорисьер вытеснил его оттуда в пустыню Ангад .

Степи вообще являлись надёжным убежищем эмира: его подвижная главная квартира, так называемая «смала», состояла из 1300 шатров, которые легко перебрасывались им с одного края пустыни на другой, а французам стоило огромного труда выяснять, где именно находится она в данную минуту. В этой «смале» помещались войска, боевые припасы, все богатства эмира и его семья; постоянное прикрытие её составляли 5000 стрелков и 2000 всадников. Бюжо поручил герцогу Омальскому разыскать и уничтожить этот вражеский стан.

Принимая во внимание отдалённость Медеага от предположительного театра военных действий, герцог Омальский устроил свой базовый пункт в селении Богаре. Выступив 10 мая из селения Богара с отрядом в 1200 человек пехоты, 600 кавалеристов, 2 горных орудий и 20-дневным запасом довольствия, герцог повёл энергичное наступление. Ламорисьеру было приказано от Маскары содействовать поискам герцога. Вечером 14 мая, узнав точно о месте нахождения «смалы» в районе селения Гожелах в 170 км от Богары и на одном меридиане с Тенесом, французы окружили это селение, но оказалось, что «смала» была расположена далее, в 60 км на юго-запад у урочища Уссен-он-Рокай. Едва герцог Омальский двинулся по этому направлению, он узнал, что «смала» по приказу эмира удалилась к востоку на речку Тагиль. Чтобы настигнуть её нужно было сделать 80-километровый переход по безводной степи. Опасаясь, чтобы та не ускользнула от него, герцог оставив пехоту, с одной кавалерией сделал за 1,5 суток этот переход по безводной степи и утром 16 мая настиг противника. Несмотря на огромное неравенство сил, одних защитников «смалы» насчитывалось не менее 5 тысяч человек, он неожиданной атакой почти без всяких потерь овладел неприятельским лагерем перебив до 300 и взяв в плен около 3000 арабов; Также в руки победителей попали казна и корреспонденция противника. Эмир успел бежать в Марокко. Французы потеряли в этой атаке 9 убитых и 12 раненых. Остатки смалы ещё дважды были настигнуты Ламорисьером. Следствием этих столкновением было уничтожение большей части регулярных войск Абд аль-Кадира. Действия 1843 года закончились победой генерала Темпура разбившего сподвижника эмира, Сиди-Эмбарека.

Следствием успехов, одержанных в 1843 году, было покорение Алжира, за исключением нескольких пунктов в Сахаре и Ангаде, занятых ещё войсками эмира и Большой Кабилии (горной страны, простиравшейся к западу и югу от Буджии). Одновременно с этим, французы построили на северных окраинах пустыни ряд укреплённых лагерей, подчинили себе несколько ближайших сахарских племён и энергично продолжали внутри страны постройку дорог, мостов, селений и прочего. На левом берегу Шелиффа, на одном меридиане с Тенесом, был основан город Орлеанвиль . Укреплённые лагеря были построены в Тенесе, между Тенесом и Орлеанвилем, у Тениад-эль-Гад, близ Тазы и у Теарета, где они имели целью удержать в повиновении племена Дахры и Ванзериса. Вместе с этим строились дороги от Шершеля к Милиане и от Алжира к Константине. За экспедиции 1843 года Бюжо получил маршальский жезл.

Весной 1844 года герцог Омальский занял Бискру и Тугурт и заставил многих владетелей Сахары платить французам дань. В это же время маршал сам сделал первую попытку утвердить власть в Большой Кабилии. С колонной в 7 тысяч человек он двинулся в эту страну, нанёс несколько поражений туземцам и занял Делли, но его дальнейшие успехи были остановлены вестями с запада.

Между тем Абд аль-Кадир оставался в Марокко, правитель которого Абдер-Раман давно уже играл в отношении Франции двусмысленную роль. Во все время продолжения ведения войны французами в Алжире, марокканские правители втайне оказывали к ним своё недоброжелательство. Они возбуждали восстания местных племён и поддерживали эмира войсками, военными средствами и субсидиями. Два раза, в 1831 и 1836 годах Абдер-Раману были сделаны представления по поводу его неприязненных действий, но оба раза в ответ было изъявление желания о сохранении мира.

Бедственное положение Абд аль-Кадира, при появлении его в марокканских владения, вызвало к нему деятельное участие. Фанатическое население страны встретило эмира с живейшим сочувствием и местные полудикие племена провозгласили священную войну против христиан, чему Абдер-Раман, видимо, не хотел мешать. Война началась 30 мая внезапным нападением марокканских ополчений на отряд генерала Ламорисьера, находившийся на границе Марокко в Лелла-Мария. Нападение это удалось отразить и неприятель удалился к Ушде. Через несколько дней прибыл сюда и маршал Бюжо и после бесплодных переговоров с марокканским правительством занял город Ушду. В течение июня и июля не происходило ничего важного. К началу августа силы французского корпуса возросли. Здесь было сосредоточено 8500 человек пехоты, 1800 кавалеристов и 16 орудий. Против них выступила марокканская армия в составе 10 тысяч пехоты, 20 тысяч кавалерии и 11 орудий под командованием сына императора Мулей-Магомета, расположившаяся в нескольких лагерях на правом берегу реки Исли в 8 км от Ушды. Основательно предполагая, что располагая превосходством в силах Мулей-Магомет не станет уклонятся от боя, Бюжо решил его атаковать.

Решившись на внезапную атаку, Бюжо произвёл свой знаменитый ночной марш всем отрядом в строе одного большого ромбического каре. Баталионом направления служил головной батальон одного из углов каре. Половина батальонов следовала за головным уступами вправо и влево от него, другая половина двигалась также уступами, но только в обратном порядке, уступами не наружу, а внутрь. Батальоны шли ежеминутно готовые перестроиться в батальонные каре. Обоз, лазарет и порционный скот двигались внутри каре; кавалерия в 2-х колоннах также внутри каре, по обеим сторонам обоза; артиллерия по 4 фасам каре против интервалов между батальонами. Этот походный порядок был в то же время и боевым.

Утром 14 августа французская армия вышла к неприятельскому лагерю. Марокканская кавалерия предприняла ряд бешенных атак, но французы без труда отражали их картечным и ружейным огнём, продолжая наступление к лагерю. Когда маршал увидел, что противник достаточно расстроил уже свои силы, он выдвинул кавалерию, которая, поддерживаемая пехотой, произвела решительную атаку и овладела лагерем, всеми запасами и артиллерией противника. Французы продолжали теснить противника, который к полудню был окончательно разбит и обратился в бегство по дороге на Фец. Дальнейшее его преследование истомленными войсками, при сильной жаре, оказалось невозможным. Потери французов были ничтожны, всего 27 убитых и 36 раненых. За эту победу маршал Бюжо был возведён в герцогское достоинство.

Ещё за несколько дней до этого боя, в Танжере были начаты переговоры, а Бюжо выслал к марокканским берегам флот, под командою герцога Жуанвиля (3 линейных корабля, 1 фрегат, 2 брига, 6 пароходов и несколько мелких судов) с 2-тысячным десантным отрядом. Нежелание Абдер-Рамана вступать в переговоры заставило французов начать 6 августа бомбардировку Танжера. С расстояния в 850 метров от берега со всех парусных судов был открыт огонь и несмотря на то, что 120 орудий размещённых на береговых батареях отвечали французам, через несколько часов укрепления Танжера были превращены в груду развалин.

Через несколько дней был бомбардирован и разрушен город Могадор (15-17 августа) - важнейший приморский пункт Марокканской империи, через который велись все торговые и дипломатические отношения. При этом французы сделали высадку и заняли укреплённый остров, прикрывавший доступ в гавань. Вслед за этим был взят и сам город, но французы тотчас оставили его, разрушив укрепления.

Поражённый рядом ударов, Абдер-Раман поспешил начать переговоры и 10 сентября заключил с французами Танжерский мирный договор , по которому обязывался распустить войска собиравшиеся на границах с Алжиром, строго наказать зачинщиков восстания, отказаться от всякого содействия противникам Франции и изгнать из пределов страны Абд аль-Кадира, либо заключить его в одном из городов западного побережья Марокко. Французы, со своей стороны, после выполнения условий обязывались очистить остров Могадор и город Ушду. Определение обоюдных границ должно было стать предметом особой конвенции, после проведения надлежащего обследования на месте. После заключения мира в Танжере, упавший духом Абд аль-Кадир с семействами своих приверженцев и 700 человек пехоты и кавалерии ушёл в пределы Сахары.

Во всей стране наступило затишье; пролагались новые пути и устраивались переправы для облегчения сообщений приморских земель с южными областями, Ангадом и Сахарою. Возобновились торговые отношения между жителями Теля и Сахары. Между тем, эмир рассылал своих агентов по Сахаре, стараясь возмущать покорившиеся французам племена. Происки его имели успех: в апреле 1845 года в Дахре - части страны, лежавшей к западу от Тенеса появился некто Мохамед-бен-Абдала, прозванный позднее Бу-Маза (отец козы) и начал возбуждать жителей Дахры к священной войне против христиан. Восстание быстро распространилось в Дахре и вышло за её пределы. Бу-Маза ободрённый этими успехами кинулся в Ванзерис где также вспыхнула священная война. Хотя энергичными и жестокими мерами Бюжо оба восстания удалось скоро потушить, но они стоили Франции значительных трудов и потерь, особенно в Дахре, где война проводилась с необычайной жестокостью: большая часть племени Улед-Риа, не желая покорится, засела в одной пещере; французы, чтобы заставить неприятеля сдаться, разложили при входе в пещеру гигантский костёр и поддерживали его в течение 2-х ночей. Фанатики большей частью погибли.

Подобные же восстания, но меньших размеров, поднимались приверженцами эмира и в других округах. Так, в середине сентября, почти в один и тот же день, в Оранской области на западе восстали Трары, а на востоке Флитты. Для поддержания первого из восстаний Абд аль-Кадир сам перешёл через западную границу Алжира. Подполковник Монтаньяк, комендант Джемма-Газауат, для поддержки племён, покорных французам, двинулся с отрядом в 400 человек навстречу эмиру, но отряд этот окружённый со всех сторон арабами был полностью уничтожен. Только 12 человек вернулось в Джемма-Газауат. Как только Ламорисьер заступивший на место Бюжо, в связи с отъездом последнего в Париж, узнал о поражении Монтаньяка, он тотчас двинулся навстречу эмиру, разбил его передовые отряды и заставил его удалиться в марокканские владения.

В середине октября эмир вторгнулся в Ванзерис, но совокупные усилия Ламорисьера, Юссуфа и вернувшегося Бюжо, снова вынудили его к отступлению в Сахару.

В начале 1846 года Абд аль-Кадир снова появился совершенно неожиданно в Большой Кабилии, расположившись на западном склоне Джур-Джиры угрожая переправой через реку Иссер и вторжением в Метиджу. Бюжо немедленно собрал около Богары небольшой отряд и форсированными маршами направился в Кабилию, но до его прибытия генерал Жатиль разбил войска эмира на речке Джельме, впадающей в Иссер и вынудил того к отступлению за горы Джебель-Амур.

Между тем Кавеньяк после неудачного поиска, в феврале, «смалы» эмира, расположенной в марокканских владениях, двинулся против лжепророка Магомета-эль-Фаделя, возглавлявшего большую часть племён в Оранской области. Недалеко от Тлемсена, в конце марта, ополчения лжепророка были рассеяны. В то же время Бу-Маза снова взволновал Дахру, но восстание было быстро подавлено. Тогда Бу-Маза бросился в Ванзерис и здесь соединившись с калифом эмира Эль-Сегором, течении нескольких недель держался сначала против герцога Омальского, а потом и против самого Бюжо.

Между тем Абд аль-Кадир, желая избавиться от преследования Юссуфа, настигшего его в горах Джебель-Амур и сблизиться со своей «смалой», двинулся к Ститтену и далее к марокканской границе, потерпев поражение у Шеллалы от подвижной колонны полковника Рейно, и в июле присоединился к своей «смале» с 400 всадниками и несколькими пехотинцами, находившимися в самом жалком виде.

В начале 1847 года сдался Бу-Маза и был отправлен во Францию. Избавившись от этого искусного партизана, которого сам Абд аль-Кадир считал опасным соперником, Бюжо в мае 1847 года Бюжо решил прочно завладеть Большой Кабилией. Для этого он двинул две колонны: 8 тысяч под личным его предводительством от города Гемза и 7 тысяч под предводительством генерала Бедо - от города Бужия . Обе колонны должны были соединиться в долине Адузы. Колонны двинулись в середине мая. После ряда победоносных боёв французы окончательно завладели этой разбойничьей страной. Одновременно с этим, Бюжо выслал несколько экспедиционных колонн для усмирения волновавшихся ещё племён северной Сахары. Закончив этим покорение Алжира, Бюжо просил о смене его с поста генерал-губернатора, и в начале сентября 1847 года на его место был назначен герцог Омальский.

Между тем Абд аль-Кадир, отчаявшись в возможности успеха дальнейшей борьбы на территории Алжира, решился основать независимое государство в восточной половине Марокко, насильно отняв её у Абдер-Рамана. В течение нескольких месяцев, в глубокой тайне, он заготовлял съестные и военные припасы, формировал и приводил в порядок свои войска и вёл пропаганду среди местного населения, в особенности среди Кабилов, живших в горной цепи Рифа. Но эмир не учёл своих сил. В конце 1847 года, как только он поднял восстание, быстро собравшиеся войска марокканского императора кровавыми мерами подавили его. Сначала были истреблены Бени-Амеры и другие алжирские племена, переселившиеся с эмиром. И это сильно подействовало на Рифских Кабилов, заставив их остаться верными Абдер-Раману. А в начале декабря и сам Абдер-Раман двинул свою армию в двух колоннах против войск Абд аль-Кадира. В первом боевом столкновении эмир атаковал один из марокканских лагерей и имел некоторый успех, но на другой день он был окружён со всех сторон на речке Млуе превосходными силами противника и бросился за речку Кисс на границу Алжира. Но здесь его встретили французы; генерал Ламорисьер преградил ему путь на восток и заставил броситься вверх по долине пограничной реке Кисс к югу, через горный проход Кербус. Получив об этом известия, Ламорисьер послал к Кербусу в ночь на 22 декабря сильный разъезд, с которым на следующий день встретился эмир. Не зная истинных сил французов и не видя другого исхода, эмир 22 декабря сдался, распустив свою «смалу» с 5000 человек.

Ермолова - марабу Сиди-Брагим, давший бессмертную традицию их «синим дьяволам» - пешим егерям. Африканская эпопея хронологически совершенно совпала с - французские командиры и войска пожнут новые лавры, разгромив закосневшую в рутине Австрию, и победитель, 1911. - С. 317-320. - ((в 14 томах). / 2-е испр. изд. под общ. рук. М. И. Богдановича . Т. 1. - СПб., 1852-1858.

Начало завоевательных походов

Цели завоевания

В исторической карьере Наполеона египетский поход - вторая большая война, которую он вел,- играет особую роль, и в истории французских колониальных завоеваний эта попытка тоже занимает совсем исключительное место Гораций Верне «История Наполеона», стр. 39.

Буржуазия Марселя и всего юга Франции с давних пор вела обширнейшие и крайне выгодные для французской торговли и промышленности сношения со странами Леванта, другими словами, с берегами Балканского полуострова, с Сирией, с Египтом, с островами восточной части Средиземного моря, с Архипелагом. И тоже с давних пор постоянным стремлением этих слоев французской буржуазии было упрочение политического положения Франции в этих прибыльных, но довольно беспорядочно управляемых местах, где торговля постоянно нуждается в охране и престиже силы, которую купец может в случае нужды призвать к себе на помощь. К концу XVIII в. умножились соблазнительные описания природных богатств Сирии и Египта, где хорошо бы завести колонии и фактории. Французская дипломатия с давних пор приглядывалась к этим так, казалось, слабо оберегаемым Турцией левантийским странам, которые числились владениями константинопольского султана, землями Оттоманской Порты, как называлось тогда турецкое правительство. С давних пор также французские правящие сферы смотрели на Египет, омываемый и Средиземным и Красным морями, как на такой пункт, откуда можно угрожать торговым и политическим конкурентам в Индии и Индонезии. Еще знаменитый философ Лейбниц подавал в свое время Людовику XIV доклад, в котором советовал французскому королю завоевать Египет, чтобы этим подорвать положение голландцев на всем Востоке. Теперь, в конце XVIII в., не голландцы, а англичане были главным врагом, и после всего сказанного ясно, что руководители французской политики вовсе не смотрели на Бонапарта, как на сумасшедшего, когда он предложил им нападение на Египет, и вовсе не удивились, когда холодный, осторожный, скептический министр иностранных дел Талейран стал самым решительным образом этот план поддерживать.

Еще едва только овладев Венецией, Бонапарт приказал одному из подчиненных генералов захватить Ионические острова и тогда уже говорил об этом захвате как об одной из деталей в деле овладения Египтом. У нас есть и еще неопровержимые данные, показывающие, что в течение всей своей первой итальянской кампании он не переставал возвращаться мыслью к Египту. Еще в августе 1797 г. он писал из своего лагеря в Париж: "Недалеко уже то время, когда мы почувствуем, что для того, чтобы в самом деле разгромить Англию, нам нужно овладеть Египтом". В течение всей итальянской войны в свободные минуты он, как всегда, много и с жадностью читал, и мы знаем, что он выписал и прочел книгу Вольнэя о Египте и еще несколько работ на ту же тему. Захватив Ионические острова, он так ими дорожил, что, как он писал Директории, если бы пришлось выбирать, то лучше отказаться от только что завоеванной Италии, чем от Ионических островов. И одновременно, еще не заключив окончательно мира с австрийцами, он настойчиво советовал овладеть островом Мальтой. Все эти островные базы на Средиземном море были ему нужны для организации будущего нападения на Египет.

Теперь, после Кампо-Формио, когда с Австрией - временно, по крайней мере - было покончено и Англия оставалась главным врагом, Бонапарт все свои усилия направил на то, чтобы убедить Директорию дать ему флот и армию для завоевания Египта. Его всегда манил Восток, и в эту пору его жизни его воображение было больше занято Александром Македонским, чем Цезарем или Карлом Великим или кем-либо из других исторических героев. Несколько позже, уже странствуя по египетским пустыням, он полушутя, полусерьезно высказывал спутникам сожаление, что слишком поздно родился и уже никак не может, подобно Александру Македонскому, тоже завоевавшему Египет, провозгласить себя тут же богом или божьим сыном. И совсем уже серьезно он говорил потом, что Европа мала и что настоящие великие дела совершать можно лучше всего на Востоке.

Эти его внутренние влечения как нельзя больше соответствовали тому, что требовалось в тот момент с точки зрения его дальнейшей политической карьеры. В самом деле: с той самой бессонной ночи в Италии, когда он решил, что не всегда же ему побеждать только для Директории, им был взят курс на овладение верховной властью. "Я уже не умею повиноваться",- открыто заявлял он в своем штабе, когда им велись переговоры о мире с австрийцами, а из Парижа приходили раздражавшие его директивы. Но свергнуть Директорию сейчас, т. е. в зиму с 1797 на 1798 г. или весной 1798 г., еще было нельзя. Плод еще не созрел, а Наполеон в эту пору если уже потерял способность повиноваться, то еще пока не утратил способности терпеливо ждать момента. Директория еще недостаточно себя скомпрометировала, а он, Бонапарт, еще недостаточно стал любимцем и кумиром всей армии, хотя на те дивизии, которыми он командовал в Италии, он уже вполне мог положиться. Как же лучше можно использовать то время, которое еще нужно переждать, если не употребив его на новое завоевание, на новые блестящие подвиги в стране фараонов, стране пирамид, идя по следам Александра Македонского, создавая угрозу индийским владениям ненавистной Англии?

В высшей степени ценной была для него в этом деле поддержка Талейрана. Вряд ли вообще можно говорить об "убеждениях" Талейрана. Но возможность создать богатую, процветающую, полезную в экономическом отношении французскую колонию в Египте для Талейрана была бесспорна. Он прочел об этом доклад в Академии еще до того, как узнал о замыслах Бонапарта. Аристократ, пошедший из соображений карьеризма на службу республике, Талейран в данном случае являлся выразителем стремлений класса, особенно заинтересованного в левантийской торговле,- французского купечества. Теперь к этому прибавилось со стороны Талейрана еще и желание расположить к себе Бонапарта, в котором лукавый ум этого дипломата раньше всех предугадал будущего властелина Франции и наиболее верного душителя якобинцев.

Характеристика коалиций.
1. 1791-1797 Состав: Англия, Пруссия, Австрия, Испания и Голландия (+ Неаполь и Тоскана) с 1793 Россия (договор Екатерины Второй с Англией в марте 1793) Сформированная вначале в мае 1792 г. между Австрией и Пруссией, эта коалиция позже сплотила Англию, Голландию, Испанию, Португалию, две Сицилии и Папские государства. Целью являлось противостояние Революции. Успех ее был недолговременным. Под руководством Карно французская армия одержала победу в битвах под Валми, Ваттинье, Жемаппом и Флорусом, и завоевала Бельгию и Голландию.

В 1795 г. коалиция начала распадаться из-за различных договоров союзников с Францией. Австрия, более упорная, была вытеснена из Ломбардии и Венеции маленьким корсиканским генералом, командующим Итальянской армией, Наполеоном Бонапартом, и вынуждена была подписать в Кампо-Формио договор 18 октября 1797 г. Одна только Англия не заключила мир с Францией, и, после краткой передышки, снова вовлекла другие страны в войну.

2. 1798-1800Состав:Англия, Османскя империя, Австрия, Итальянские королевства и Россия

Россия, Австрия, Турция, две Сицилии, Швеция и несколько германских принцев вступили в сентябре 1798 - марте 1799 гг. в союз с Англией. В августе 1799 г. генералСуворов вторгся в Италию. Над Францией нависла серьезная угроза, несмотря на победу Массены в Цюрихе. Именно тогда Бонапарт решил оставить свою армию в Египте и возвратиться в Францию.

В мае 1800 г. он пересек Великий перевал Сен-Бернар и в июне выиграл битву подМаренго. В декабре Моро одержал победу в Хоэнлиндене, чем переломил ход событий в войне с Австрией. Люневилльский договор - 9 февраля 1801 г. - стал приговором для Второй коалиции. Англия подписала договор в Амьене в 1802 г.

3. 1805-1806 Состав: Россия, Англия, Австрия и Швеция

Третья коалиция в 1805 г. состояла из Англии, России, Австрии, Неаполя и Швеции.

Город Ульм капитулировал 20 октября 1805 г., накануне морской битве в Трафальгаре. Вскоре после этого Марат оккупировал Вену, а Наполеон выиграл решающее сражение в Аустерлице против объединенных австро-русских войск 2 декабря 1805 г. Австрия была вынуждена подписать мирный договор в Пресбурге.Англия и Россия все еще оставались в состоянии войны с Францией. Третья коалиция просуществовала недолго.

4. 1806-1807 Состав: Англия, Россия, Пруссия, Швеция, Саксония

Пруссия, не удовлетворенная реорганизацией Германии, объединилась с Англией и Россией в октябре 1806 г. Война Четвертой коалиции состояла из двух различных фаз: саксонская кампания, в которой Наполеон вышел победителем в битвах под Йеной, Ауэрштадтом и Берлином, и польская кампания против русских с менее решающими сражениями в Эйлау и Фридланде. Тильзитский договор, подписанный в июле 1807 г., разрезал Пруссию, которая осмелилась подать недовольный голос, на куски. Между Наполеоном и царем Александром было заключено соглашение.

5. апрель 1809 Состав: Англия, Австрия, Испания

Англия, снова оставшись одна, убедила Австрию объединиться с ней в апреле 1809 г., в то время, когда, казалось, Наполеон увяз в Испании. Кампания 1809 г. была быстрой и отмечена победами Наполеона в Экмюле в конце апреля и Ваграме в июле. Шенбруннский мир (14 октября 1809 г.) отобрал у Австрии еще кусок территории.

6. лето 1812 Состав: Россия, Англия, а с 1813 Австрия и Пруссия

В марте 1813 г. после дикой кавалькады Grande Armée в России, русские и пруссаки согласились объединить силы для поражения Наполеона. К ним присоединились австрийцы, шведы (под предводительством Бернадот а), несколько германских правителей и, конечно, Англия. Как и предыдущие коалиции, казалось, и эта была обречена на неудачу. Но в октябре 1813 г., после поражения в Лейпциге, Наполеон вынужден был отступить из Германии. Блюхер отбросил его за Рейн в конце этого же года, а в январе 1814 г. начал наступать во Франции. 30 марта 1814 г. Париж капитулировал. Через несколько дней Император отрекся.

Парижский договор, подписанный 30 мая 1814 г. вернул Францию в границы 1792 г., одним росчерком пера уничтожив 22-летние завоевания.

Некоторые историки говорят, что была и Седьмая коалиция: на Венском конгрессе члены предыдущей коалиции узнали о возвращении Наполеона; они единодушно согласились разбить его, что и произошло под Ватерлоо 18 июня 1815 г.

Раздел состоит из отдельных очерков:

История Франции

Древняя Франция (1 800 000 - 2090 гг. до н.э.)

Галлия и римское завоевание (1200 г. до н.э. - 379 г. н.э.)

Франкское королевство (486-987 гг.)

Средневековая Франция

Капетинги (987-1328 гг.)

Династия Валуа. Столетняя война (1328-1453 гг.)

Эпоха Возрождения

Религиозные войны

Бурбоны. Абсолютная монархия. Эпоха Просвещения

19 век

Франция в 20 в.

Париж

Биография Клода Моне

Шенонсо (Chenonceau)

История

Описание

Амбуаз (Amboise)

История

Блуа (Blois)

История

Описание

Бретань (Bretagne)

Некоторые бретонские слова и корни

Bihan, vihan Biniou Beg Braz, bras, vraz, vras Castel, kastell Chistr Coat, hoat, c’hoatr, koad Coz, cos, kozh Creis, kreis, kreiz Douar Dour Du Enez, Enes Gwenn, Guen, ven Gwern Hir Huel, huella, Uhel Iliz Izel, izella Kenavo Ker, kкr, guer, quer Krampouezh Lan Lann Lost Maner Maez, mes, mez Men Menez, mene Meur, veur Milin, vilin, meilh, meil, veil Mor, vor Nevez, neve Pell Penn, pen plou (plo, plu, ple) Porzh, porz, pors Run, rhun, reun Stang, stanc Ster Toull, toul Ti, ty tre

- маленький - волынка - точка, вершина - большой - замок - сидр - лес - старый - много - земля - вода - ночь - остров - белый - болото - длинный - высокий, поднятый - церковь - низкий - до свидания - деревня, дом, жилище - блин - церковь, монастырь - равнина - конец, хвост - дом, поместье - большое поле, равнина - камень - холм, гора - большой, важный - мельница - море - новый - далеко - конец, край, начало, голова - поселение - пристанище, приют, бухта, порт - холм, возвышенность - залив, водоем - берег - дыра, отверстие - дом - место обитания

История

Страсбург (Strasbourg)

Нигде проблема завоеванных территорий не стояла так остро, как во Франции. Мы можем вспомнить, что английский король владел большей частью Западной Франции – от Нормандии на севере до Аквитании на юге, которые считались вассальными землями французской короны. В 1202 г. король Филипп‑Август заставил свой феодальный суд принять постановление, лишающее английского короля Иоанна всех французских ленов. Французские вассалы Иоанна не поддержали его, поскольку и он сам, и его брат Ричард Львиное Сердце использовали их в собственных честолюбивых намерениях. Не удивительно, что Иоанн уступил сюзерену всю Нормандию и Анжу (1204) (сохранив только Гиень на юго‑западе). Точно таким же образом Генрих Лев в 1180 г. уступил все свои владения сюзерену Фридриху Барбароссе. Но если Барбароссе пришлось тут же разделить Саксонию между крупнейшими вассалами Генриха, то Филипп‑Август мог присоединить Нормандию и Анжу к собственным владениям. Правда, эти провинции сохранили многие местные законы и установления – точно так же, как Лангедок, Пуату, Тулуза и другие области, присоединенные французской короной путем захвата, наследования или покупки в течение XIII и в начале XIV в. Вплоть до самой революции 1789 г. Франция оставалась страной полуавтономных провинций, над которыми возвышалась все более усложнявшаяся централизованная монархическая власть.

Англия и Британские острова

Объединение новых земель под властью короны для английских королей оказалось более трудной задачей, чем для французских. На Британских островах никогда не существовало традиции всеобъемлющей монархии – наподобие той, которую династия Капетингов унаследовала от своих каролингских предшественников. Английские короли притязали на господство над Ирландией, но в самой Ирландии это намерение принимали к сведению лишь в той мере, в какой королям удавалось осуществлять его на практике. Англо‑нормандские рыцари, захватившие значительные земельные наделы в Ирландии во время правления Генриха II, были столь же мало склонны оказывать королю какие‑то услуги помимо лицемерного выражения верности, как и местные ирландские вожди, говорившие на гэльском языке.

В Уэльсе сложилась примерно такое же положение, хотя местная церковь была более тесно связана с английской. Только Эдуарду I (1272–1307), политически самому одаренному английскому королю со времени Генриха II, удалось окончательно подчинить Уэльс: для этого потребовался целый ряд военных побед и возведение сложной системы замков. Но даже несмотря на это, в языковом, культурном и административном отношении Уэльс продолжал оставаться в значительной мере чужеродной и автономной частью королевства.

Те меры, которые были хороши для Уэльса, расположенного сравнительно недалеко от центра английской королевской власти, не годились для далекой Шотландии. Вмешательство Эдуарда во внутришотландские споры о престолонаследии имело лишь частичный успех и на два с половиной столетия ввергло обе страны в состояние вражды. В приграничных районах эта вражда была особенно убийственной и беспощадной, и это при том, что между северо‑английским и нижнешотландским населением не было сколько‑нибудь заметного этнического или языкового различия. Как это часто бывает, раз начавшуюся вражду трудно прекратить, ибо ее подпитывает чувство обиды, передающееся из поколения в поколение.

Более того, англо‑шотландская вражда стала неизбежным фактором политической борьбы в Западной Европе, а Эдуард I был первым английским королем, который столкнулся с возможностью смертельно опасного союза между Францией и Шотландией – союза, превратившегося в традицию.

Если ответственность за такое развитие событий и лежит в основном на Эдуарде I, то нелишне добавить, что любой сильный средневековый правитель, имевший соответствующие возможности, поступил бы так же, что современники не осуждали Эдуарда и что он (если учесть воинственные нравы средневекового общества) вполне отдавал себе отчет в возможных последствиях нелояльного поведения шотландских королей. Чего не могли простить современники, так это неудач. Когда неумелый и слабый сын Эдуарда, Эдуард II (1307–1327), потерпел сокрушительное поражение от шотландцев при Бэннокберне (1314), он тут же столкнулся с оппозицией баронов, в конце концов лишившей его трона и жизни (1327).