Сыновья салтычихи их судьба. Чёрная вдова Салтычиха. Красавицу-дворянку прославили зверские убийства. Как изуверка чуть не лишила русскую литературу гения

Дарья Салтыкова и Николай Тютчев Образ тирана и деспота у многих ассоциируется только с грубым лицом мужского пола, но история знает немало примеров, когда кошмарные преступления или неблагородные поступки совершались именно теми, кого называют нежными женскими

Людмила Салтыкова Впервые я услышала имя Михалкова в Ленинграде, где родилась и выросла. Мне нравилось читать своим младшим сестрам его стихи, особенно любимое «Тридцать шесть и пять». Тогда я еще не догадывалась, что этот человек станет частью моей судьбы и жизни, что

Никогда не сдавайся Дарья Донцова, прозаик Дарья Донцова сама научилась читать в четыре года, а свой первый рассказ написала в семь лет и отнесла его писателю Валентину Катаеву, ближайшему другу своего отца. Тетрадку с текстом, который поправил Катаев, Дарья хранит до сих

Дарья Салтыкова, из-за своей жестокости оставшаяся в памяти потомков под нарицательным именем Салтычиха, официально была замужем лишь один раз. Её супругом стал представитель знатного московского дворянского рода Салтыковых – Глеб – обладатель хорошего состояния, влиятельной родни и офицерского чина ротмистра.

Сватовство

Судьбе было угодно свести пути Дарьи и Глеба, когда ей шёл 19 год, а ему было 35 лет. Покладистая, набожная, воспитанная невеста с богатым приданым вполне отвечала его представлениям о спутнице жизни. А ушедший в отставку военный с домом в центре Москвы, высокопоставленными родственниками и большим потенциалом, в свою очередь, не был противен ей.

Достоверно неизвестно, знала ли Дарья о многочисленных любовных похождениях своего суженого во времена службы в лейб-гвардии конного полка в Петербурге, но она все же дала своё согласие на брак, состоявшийся в 1750 году.

Семья

По одним источникам, отвечавший интересам обеих сторон семейный союз Салтыковых был достаточно благополучным, по другим – Глеб, так и не смог усмирить свой любвеобильный нрав и изменял супруге, особенно часто в Петербурге, куда отправлялся с рабочими поручениями.

Дарья вела себя добропорядочно, следила за домашним хозяйством, ходила на богомолья и даже совершала длительные паломничества к святым местам.

Вскоре после бракосочетания у Салтыковых родились мальчики погодки, которые тут же были приписаны к гвардейским полкам.

Возможно, их дом озарился бы и смехом дочки, но внезапная болезнь прервала жизнь главы семейства, который скончался на 42-м году жизни от горячки, охватившей его от рядовой простуды.

Свидетельств о загадочности смерти Глеба Салтыкова и тем более о причастности к ней Дарьи, история не сохранила, вероятно, потому что их попросту не было, а все спекуляции на эту тему всего лишь художественный вымысел писателей и создателей кинофильмов.

Салтычиха (Дарья Салтыкова)

Дарья Николаевна Салтыкова, Салтычиха (в девичестве - Иванова). Родилась 11 (22) марта 1730 года - умерла 27 ноября (9 декабря) 1801 года в Москве. Русская помещица, убившая десятки (по другим данным почти полторы сотни) крепостных крестьян.

Дарья Иванова, в будущем ставшая широко известной как Салтычиха, родилась 11 (22 по новому стилю) марта 1730 года.

Отец - столбовой дворянин Николай Автономович Иванов.

Мать - Анна Ивановна (в девичестве Давыдова).

Дед - Автоном Иванов - был крупным деятелем времён царевны Софьи и .

Получила домашнее образование, по тем временам достаточно хорошее. Владела иностранными языками, играла на музыкальных инструментах. Выросла в набожной семье и сама в юности отличалась набожностью - о чем оставлено немало воспоминаний от знавших ее лиц.

Личная жизнь Дарьи Салтыковой

Была замужем за ротмистром лейб-гвардии Конного полка Глебом Алексеевичем Салтыковым (умер около 1755 года) - дядей будущего светлейшего князя Николая Ивановича Салтыкова. Его дядя - Семен Андреевич Салтыков - в 1732-1740 гг. был генерал-губернатором Москвы. Также в 1763-1771 годах генерал-губернатором Москвы был и его двоюродный брат, фельдмаршал Пётр Семенович Салтыков.

В браке родилось двое сыновей: Фёдор (19.01.1750 - 25.06.1801) и Николай (ум. 27.07.1775), которые были записаны на службу в гвардейские полки.

Овдовела в возрасте 26 лет.

Известно, что при жизни мужа за Салтычихой не замечалось особой склонности к рукоприкладству. Это была цветущая, красивая и при этом весьма набожная женщина. Таким образом, можно подозревать психическое заболевание Дарьи Салтыковой, связанное с ранней потерей супруга.

Известно, что с Салтычихой длительное время состоял в любовных отношениях землемер Николай Тютчев - дед великого русского поэта . Однако потом он решил жениться на девице Панютиной. В ответ Салтычиха решила сжечь дом Панютиной - дала своим людям серы, пороха и паклю, но люди испугались. Когда же Тютчев и Панютина уже поженились и ехали в свою орловскую вотчину, Салтычиха приказала своим крестьянам убить их. Однако вместо этого крестьяне сообщили об угрозе самому Тютчеву.

Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост - то есть на месте, где позже были построены доходный дом Торлецкого и Захарьина, а также здания, ные принадлежащие ФСБ России.

На берегу реки Пахры Салтыкова владела большой усадьбой Красное.

В то же время усадьба, где Салтычиха чаще всего совершала истязания и убийства, находилась на территории нынешнего посёлка Мосрентген (Троицкий парк) - рядом с МКАД в районе Тёплого стана.

Дарья Салтыкова (Салтычиха) - документальный фильм

Когда Дарья Салтыкова стала вдовой, в ее распоряжении оказались около 600 крестьян в поместьях, расположенных в Московской, Вологодской и Костромской губерниях.

Позже следователь по делу вдовы Салтыковой, надворный советник Волков, основываясь на данных домовых книг самой подозреваемой, составил список из 138 фамилий крепостных, судьбу которых предстояло выяснить. Согласно официальным записям 50 человек считались «умершими от болезней», 72 человека - «безвестно отсутствовали», 16 считались «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега».

По показаниям крепостных крестьян, полученным во время «повальных обысков» в имении и деревнях помещицы, Салтыковой было убито 75 человек, в основном женщин и девушек.

Как сказано выше, Дарья Салтыкова не сразу стала проявлять садистические наклонности. Одним из возможных диагнозов может быть «эпилептоидная психопатия», проявившаяся, как выяснило следствие, примерно через полгода после смерти мужа - она начала регулярно избивать, преимущественно поленом, прислугу. Основными поводами для наказания были недобросовестность в мытье полов или стирке.

Истязания начинались с того, что она наносила провинившейся крестьянке удары попавшимся под руку предметом, чаще всего это было полено. Провинившуюся затем пороли конюхи и гайдуки, часто - до смерти.

Постепенно тяжесть наносимых таким способом ран становилась сильнее, а сами побои - продолжительнее и изощреннее. Салтычиха могла облить жертву кипятком или опалить ей волосы на голове. Также она использовала для истязаний горячие щипцы для завивки волос, которыми хватала жертву за уши. Часто таскала людей за волосы и при этом била их головой о стену длительное время. Многие убитые ею, по словам свидетелей, не имели волос на голове: Салтычиха рвала волосы пальцами, что свидетельствует о её немалой физической силе.

Жертв также морили голодом и привязывали голыми на морозе.

Салтычиха любила убивать невест, которые в ближайшее время собирались выйти замуж.

В ноябре 1759 года в ходе растянувшейся почти на сутки пытки был убит молодой слуга Хрисанф Андреев, а в сентябре 1761 года Салтыкова собственноручно забила мальчика Лукьяна Михеева.

Чёрная вдова Салтычиха. Жуткие подробности

Жалоб на жестокую помещицу всегда шло много еще при Елизавете Петровне, и при Петре III, но Салтычиха (по мужу) принадлежала к известному дворянскому роду, представители которого, как говорилось выше, к тому же были генерал-губернаторами Москвы. Поэтому все дела о жестокостях оказывались решенными в её пользу. Кроме того, она не скупилась на подарки властям. Доносчиков наказывали кнутом и ссылали в Сибирь.

Первоначальные жалобы крестьян привели лишь к наказаниям жалобщиков, поскольку у Салтычихи было много влиятельных родственников, и ей удавалось подкупать должностных лиц. Но двум крестьянам, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, жён которых она убила, в 1762 году всё же удалось передать жалобу только что вступившей на престол .

Екатерина II решила использовать дело Салтычихи в качестве показательного процесса , который бы ознаменовал новую эпоху законности, а также - для демонстрации московскому дворянству власти и готовности бороться со злоупотреблениями на местах. Собственно, именно поэтому имя Салтычихи и ее преступления стали широко известны - хотя были и многие другие помещики и помещицы, ничуть не уступавшие ей в садизме и количестве жертв.

Московской юстиц-коллегией было произведено следствие, продолжавшееся 6 лет.

Следствием занимался специально назначенный безродный чиновник Степан Волков и его помощник надворный советник князь Дмитрий Цицианов. Они проанализировали счётные книги Салтычихи, что позволило установить круг подкупленных чиновников. Следователи также изучили записи о движении крепостных душ, в которых было отмечено, какие крестьяне были проданы, кто был отправлен на заработки и кто умер.

Было выявлено много подозрительных записей о смертях. Так, например, двадцатилетняя девушка могла поступить на работу в качестве прислуги и через несколько недель умереть. Согласно записям, у Ермолая Ильина (одного из жалобщиков, который служил конюхом) умерло подряд три жены. Некоторых крестьянок будто бы отпускали в родные деревни, после чего они тут же умирали или пропадали без вести.

Изучение архивов канцелярии московского гражданского губернатора, московского полицеймейстера и Сыскного приказа выявило 21 жалобу, поданную на Салтычиху её крепостными. Все жалобщики были возвращены помещице, которая произвела над ними самосуд.

Салтычиху взяли под стражу. При допросах применялась угроза пытки, однако разрешение на саму пытку получено не было. Но она ни в чём не созналась и до поры вела себя очень нагло и вызывающе, рассчитывая на заступничество своего высокопоставленного родственника, московского градоначальника Петра Салтыкова.

Малоэффективной оказалась и пытка известного разбойника в присутствии Салтычихи с извещением, что она будет следующая.

Возможно, она была осведомлена о том, что пытки к ней применены не будут (ряд историков рассматривают теорию, что сама Дарья Салтыкова если не знала об обстоятельствах смерти Петра III и отношениях императрицы с Сергеем Салтыковым, то пользовалась защитой лиц, посвященных в компрометирующие Екатерину сведения). Не сработали и уговоры раскаяться священника московской церкви Николая Чудотворца Дмитрия Васильева.

Затем был произведён повальный обыск в московском доме Салтычихи и в Троицком, сопровождавшийся опросом сотен свидетелей. Были обнаружены бухгалтерские книги, содержавшие информацию о взятках чиновникам московской администрации, а опрошенные рассказали об убийствах, сообщили даты и имена жертв.

Взятки получили начальник полицеймейстерской канцелярии Молчанов, прокурор Сыскного приказа Хвощинский, присутствующие Сыскного приказа Вельяминов-Зернов и Михайловский, секретарь Тайной конторы Яров, актуариус Сыскного приказа Пафнутьев.

Весной 1765 года следствие в московской Юстиц-коллегии было формально окончено и направлено для дальнейшего рассмотрения в 6-й Департамент Правительствующего сената.

По итогам следствия Волков пришёл к заключению, что Дарья Салтыкова «несомненно повинна» в смерти 38 человек и «оставлена в подозрении» относительно виновности в смерти ещё 26 человек.

Суд над Салтычихой

Судебное разбирательство длилось более 3 лет. В конце концов, судьи признали обвиняемую «виновной без снисхождения» в 38 доказанных убийствах и пытках дворовых людей. Однако сенаторы не стали выносить конкретного приговора, переложив бремя принятия решения на царствующего монарха - Екатерину II.

В течение сентября 1768 года Екатерина II несколько раз переписывала приговор. Сохранилось четыре собственноручных наброска приговора императрицы.

2 октября 1768 года Екатерина II направила в Сенат указ, в котором очень подробно описала как наложенное на Салтыкову наказание, так и порядок его отправления. На полях этого указа рукою Екатерины возле слова она поставлено он. Есть версия, что императрица хотела сказать, что Салтыкова недостойна называться женщиной.

Салтыкова Дарья Николаевна была приговорена :

1. к лишению дворянского звания;

2. к пожизненному запрету именоваться родом отца или мужа, также запрещалось указывать своё дворянское происхождение и родственные связи с иными дворянскими фамилиями;

3. к отбыванию в течение часа особого «поносительного зрелища», в ходе которого осуждённой надлежало простоять на эшафоте прикованной к столбу с надписью над головой «мучительница и душегубица»;

4. к пожизненному заключению в подземной тюрьме без света и человеческого общения (свет дозволялся только во время приёма пищи, а разговор - только с начальником караула и женщиной-монахиней).

Помимо этого, императрица своим указом от 2 октября 1768 года постановила вернуть двум сыновьям всё имущество матери, до той поры находившееся в опекунском управлении. Также указывалось предать наказанию ссылкой на каторжные работы сообщников Дарьи Салтыковой - священника села Троицкого Степана Петрова, одного из «гайдуков» и конюха помещицы.

Наказание осуждённой «Дарьи Николаевой дочери» в части «поносительного зрелища» было исполнено 17 октября 1768 года на Красной площади в Москве.

Затем в московском Ивановском женском монастыре, куда прибыла осуждённая после наказания на Красной площади, для неё была приготовлена особая камера, названная «покаянной». Высота отрытого в грунте помещения не превышала трёх аршин (то есть 2,1 метра), оно полностью находилось ниже поверхности земли, что исключало всякую возможность попадания внутрь дневного света.

Салтычихе не дозволялись прогулки, ей было запрещено получать и передавать корреспонденцию.

По крупным церковным праздникам её выводили из тюрьмы и отводили к небольшому окошку в стене храма, через которое она могла прослушать литургию. Жёсткий режим содержания продлился 11 лет, после чего был ослаблен: осуждённая была переведена в каменную пристройку к храму с окном. Посетителям храма было дозволено смотреть в окно и даже разговаривать с узницей.

По словам очевидцев, Салтыкова, «когда бывало сберутся любопытные у окошечка за железною решёткою её застенка, ругалась, плевала и совала палку сквозь открытое в летнюю пору окошечко».

После смерти заключённой её камера была приспособлена под ризницу, которая была разобрана в 1860-м году вместе со зданием церкви.

Провела в тюрьме тридцать три года и умерла 27 ноября 1801 года. Похоронена на кладбище Донского монастыря, где была похоронена вся её родня. Надгробье сохранилось до нашего времени.

Дарья Николаевна Салтыкова по прозвищу Салтычиха, до замужества- Иванова (род. 11 (22) марта 1730 года - ум. 27 ноября (9 декабря) 1801 года) - русская помещица.

…Ночь на 7 октября 1768 г. весь Ивановский монастырь провел в коленопреклоненной покаянной молитве. Ночная служба перешла в заутреню, та – в обедню. И лишь когда в три часа пополудни 7 октября несколько молоденьких монахинь упали в обморок от нервного истощения и непомерности молитв, службу закончили. Всем велели разойтись по своим кельям и носа не высовывать до особого распоряжения. Значит, снова ожидался приезд таинственной узницы. Монахини, привычные к послушанию, конечно, сделали все, как велела матушка-игуменья, двери келий закрылись, общение Божьих сестер прекратилось. Однако все равно уже на другой день произошедшее не удержалось в тайне. И сестры-монахини тайком перешептывались:

– В обитель доставили саму душегубицу! И спустили ее в земляной мешок!

Душегубицей вот уже на протяжении шести лет в Москве и окрестностях называли страшную помещицу Салтычиху. Разумеется, было у нее и православное имя. В родительском доме была она Дарья Николаевна Иванова, выйдя замуж стала Салтыковой. Замуж вышла в 20-ти летнем возрасте в 1750 г. Род Ивановых слыл худородным – не богатым, не знатным. А вот Глеб Александрович Салтыков, ротмистр лейб-гвардии конного полка, относился к одному из знатных и богатых семейств России.

Один его родственник стал фаворитом будущей императрицы Екатерины II, ходили слухи что, настоящим отцом первенца-наследника Екатерины – будущего императора Павла I. Не потому ли, овдовев спустя шесть лет после замужества, московская богачка-дворянка Дарья Николаевна Салтыкова решила, что ей все позволено в этой жизни?

Она закатывала балы, сама пила-кутила, устраивала охоты в подмосковных имениях. Но в одночасье обнаружила, что, выходит, даже ее дворовые девки порой счастливей ее – у девок ведь мужья есть, и спят они не в холодных кроватях, а у мужа под теплым бочком. А на саму Дарью даже на роскошных балах-охотах никто из мужчин не смотрит, а в скорости и вовсе ездить перестанут – она же неотвратимо стареет.

Вот с этого сексуального голода и начались чудачества Дарьи Николаевны Салтыковой. Вначале она била юных и красивых девок по щекам, отсылала на конюшню пороть кнутом замужних молодух. Потом этого показалось мало – Салтычиха начала собственноручно избивать несчастных женщин то утюгом, то поленом, то топором – и все до крови, а частенько и до смерти.

Вид крови распалял, и Салтычиха велела подручным забивать жертву помедленней. Сама она во время этого закатывала глаза, кусала губы, а часто и вскрикивала, держась то за собственную грудь, то за женское место. И все понимали – душегубица получала от пыточной крови жертвы истинное наслаждение.

И все это происходило в самом центре Москвы! Усадьба Салтыковой располагалась на Кузнецком Мосту, начиная с того места, где он подходит к Лубянской площади, и кончая углом, где его пересекает Рождественка. А вот специальный пыточный домик, где Салтычиха получала свои удовольствия, располагался как раз на том месте, где сейчас выход из метро «Кузнецкий Мост». Можно себе представить, какая там энергетика?

Правда, массовые убийства творила Кровавая Барыня (такое прозвище получила Салтычиха) все же не в московской усадьбе, а в Троицком (сейчас это Троицкий парк в Теплом Стане). Довольно символично, что усадьба Салтычихи с левой (Лубянской) стороны примыкала как раз к бывшему пыточному приказу, преобразованному к XVII столетию в Канцелярию тайных дел; в ХХ же столетии на том же месте появились строения Лубянки – НКВД СССР. А в Троицком Теплого Стана в ХХ веке прямо в усадьбе Салтычихи размещалось… опять же управление НКВД. Как видно, во все века кровь – к крови…

Впрочем, и в жизни Салтычихи случались просветы, когда она охладевала к садистским забавам. 1751 год - в своем имении в Теплом Стане Дарья Салтыкова познакомилась с молодым соседом-помещиком Николаем Андреевичем Тютчевым (в последствии дедом знаменитого поэта Федора Тютчева) и стала его любовницей. В Москве Николай Андреевич жил в Трехсвятском переулке и был прихожанином храма Трех Святых на Кулишках (опять – Кулишки!) – опять же не так далеко от Кузнецкого Моста. Так что помех для встреч не было. Но Николай Андреевич отчего-то появлялся в доме Кровавой Барыни весьма редко. Видно, он чувствовал что-то жуткое в душе своей любовницы. Вот тогда-то и наступали вновь черные дни для ее крепостных.

А однажды вообще наступил день «девятого вала» и навсегда накрыл Кровавую Барыню непроницаемым покровом сатанинской злобы и ненависти: Тютчев заявил ей, что намеревается прекратить все отношения, потому как женится, и по большой любви, на малоимущей, но кроткой девушке Пелагее Денисовне Панютиной. Рассказывали, несколько дней Салтычиха выла в пыточном сарае на Кузнецком Мосту. Не пила, не ела. Но собравшись с силами, приказала отслужить по Николаю и его невесте Пелагее… заупокойную мессу.

Конечно, мало кто из священнослужителей пошел бы на такое богохульство – отпевать живых людей. Но у Кровавой Барыни был собственный священник, служивший в сельце Троицком и подвизавшийся еще в какой-то церкви на Кулишках.

Не злой ли гений того места подбивал попа на бесовские игры, когда он вместе с Дарьей Салтыковой с воодушевлением смотрел, как та приказывала забивать до смерти или вспарывать животы беременным бабам?.. И не дьяволовыми ли игрищами бывало посещение Салтычихи крестьянских хибар в Троицком, когда она, выстроив в ряд детей, отсчитывала каждого шестого и приказывала священнику отпеть младенца, после чего бедное дитя бросали в кипяток?.. В конце концов, Бог же не дал Салтычихе своих детей, чего же жить чужим-то?!

Тютчева она также решила не щадить. Вначале заманила Николая в один из сараев и приказала подпереть дверь поленом и поджечь сарай. Пускай коварный любовник сгорит заживо! Однако вышло непредвиденное: одна крепостная девка, пожалела беднягу, и выпустила его, открыв оконце. Девку, конечно, сгубили. Ну а в имение Панютиных, родителей Пелагеи, были посланы крепостные с указанием завалить дымоход, чтобы вся семья угорела насмерть. Но вновь Салтычихе не повезло – крепостные не выполнили ее приказа. Они попросту сбежали, спрятавшись от гнева барыни.

И в третий раз замысел Кровавой Барыни не удался. Узнав, что молодые собираются поехать на медовый месяц в имение Николая в Брянской губернии, душегубица послала верных крестьян, чтобы убить обидчиков в дороге под видом разбойников. Однако кто-то успел известить Тютчевых. И нападавших скрутила почтовая охрана.

В доме Дарьи Николаевны Салтыковой началась воистину дьяволова жизнь. Отрываясь за неудачу с Тютчевыми, барыня мучила крепостных.

Она велела жечь на живых девках волосы, выжигать лобки. Потом изобрела и самое «лакомое»: приказав телохранителям-мужикам держать жертву по рукам и ногам, вырезала половые органы у мужчин и женщин. Кто-то же должен был отвечать за ее унижение. Пусть не Тютчев с женой, но тогда другие мужики и бабы!

Тютчев же в ужасе и ярости подал докладную записку Екатерине II. В тот, 1762 год она только что вступила на трон и самолично разбирала жалобы. Выяснилось, что на Салтыкову в Тайный приказ поступило уже около 20-ти слезных жалоб, да и на имя прежней императрицы Елизаветы Петровны они приходили. Екатерина обнаружила и две поданные лично на ее имя бумаги. Оказывается, беглые крепостные Салтыковой, Савелий Мартынов и Николай Ильин смогли-таки добраться до Петербурга и подали челобитную, которая и оказалась у новой властительницы прямо на столе.

Екатерина была в ужасе от прочитанного. Она, вступив на российский престол, желала ввести гуманные порядки, переписывалась с учеными-энциклопедистами Европы – и вдруг такая кровавая азиатчина! И где – не в захолустье, а в центре Москвы!

Следствие начали немедля, однако продолжалось оно более шести лет. Были опрошены сотни свидетелей. Выяснили о 139 загубленных жизнях, но доказать смогли лишь страшные убийства 30 крепостных. Ежедневно следствию ставились палки в колеса, ведь род Салтыковых был влиятельнейшим, а у самой Кровавой Барыни имелись миллионы, которые она могла потратить на подкуп. Вот только фаворит Салтыков к тому времени уже давно не интересовал Екатерину II, так что государыня, невзирая на нажим Салтыковых, предпочла довести дело до суда.

Некоторые убийства, жуткие подробности которых всплыли в ходе следствия, леденили кровь своими зверствами. К примеру, Салтычиха, славившаяся недюжинной силой, собственноручно убивала крепостную Ларионову. Она вырвала ей все волосы на голове и велела своим помощникам выставить гроб с телом убитой молодой женщины на мороз. На ее тело положили грудного ребенка Ларионовой, который замерз.

По свидетельствам крестьян, душегубица получала удовольствие от пыток и мучений своих жертв. Она забавлялась, таская несчастных за уши раскаленными щипцами для волос. Среди убитых барыней оказалось несколько юных девушек, которые готовились к венцу, беременные женщины и две 12-ти летние девочки.

Прочтя же все бумаги расследования, Екатерина долго мыла руки чуть не в кипятке, приговаривая:

– Это не женщина, не человек, это урод рода человеческого!

Суд в лице юрколлегии вынес «уроду» смертный приговор. Любопытно, что Тайная канцелярия, рассматривающая дело, находилась на Лубянке, практически… через забор с имением Салтыковой на Кузнецком Мосту. Так что во время расследования далеко ходить не приходилось. Но…

Сенат, в котором было много Салтыковых и их родственников-свойственников, смог заменить смертную казнь на «битие кнутом и 10 лет каторжного жития на поселении». Против Сената Екатерина не стала идти, но вынесла свое решение: позорная «гражданско-сословная казнь» на Красной площади у позорного столба и пожизненное заключение без всякого права общения с кем бы то ни было. В переводе на современный язык это означало, что Салтычиху привяжут к позорному столбу на Красной площади, сломают над ее головой шпагу, показывая, что она лишена дворянства, и заточат в монастырь.

И вот 7 октября 1768 г. Дарью Салтыкову в холщовом саване привезли на Лобное место, привязали к позорному столбу, дали в руки зажженную свечу, а на шею повесили дощечку: «Мучительница и душегубица». Потом под одобрительное улюлюканье толпы над ней сломали шпагу. Казалось, вся столица собралась тогда на Красной площади. Люди сидели на крышах близлежащих домов, забирались на деревья.

Находившиеся поближе плевали в Салтычиху, кричали бранные слова, проклинали, рыдали от жалости к ее загубленным жертвам. Крики и рыдания смешались в жутком гуле, но вдруг и его перекрыл дикий вопль – орала Салтычиха. Страшно, исступленно, но никак не покаянно.

Толпа смолкла. Что бы это могло значить?! Оказалось, что к ногам душегубицы бросили первого из ее подручных, которых по постановлению суда предстояло бить кнутом. Удар, второй – на плечах наказуемого показалась первая кровь, – и Салтычиха завыла в экстазе…

Потом и другие подручные душегубицы падали под кнутами, им выдирали ноздри, их клеймили раскаленным железом. Под конец клеймили и били священника с Кулишков. Смешалось все: вопли, крики боли и ужаса. Но тот вой, что прозвучал вначале, остался самым ужасным воспоминанием всех, кто был тогда на Красной площади.

Прямо с Лобного места Дарью Николаевну Салтыкову привезли в Ивановский монастырь. Вот почему еще в ночь накануне монахиням было велено усердно читать покаянные молитвы. Императрица Екатерина велела посадить Салтычиху в земляной мешок навечно. Все ее подручные отправились по этапу в Сибирь, где и сгинули. Дарья же должна была замаливать свои грехи на хлебе и воде в глубокой узкой земляной темнице, прозванной покаянной ямой. Свет она могла видеть, лишь когда раз в день ей опускали кружку с куском хлеба. Тогда к кружке привязывался свечной огарок, который очень быстро выгорал.

Но и Салтыковы не успокоились. Они все-же смогли выхлопотать послабление чудовищу в юбке. Она была переведена в кирпичную подклеть – полуподвал с крошечным зарешеченным окошком. Однако на ведьму это не оказало усмиряющего действия. Наоборот! Теперь она дни и ночи выла, билась головой о стену, завидев кого, ругалась самым грубым матом, плевалась, пытаясь попасть в человека.

И в таких условиях, на хлебе и воде, при дождях и снеге, попадавших в ее камеру, она смогла протянуть еще 11 лет! Более того – смогла каким-то изощренным образом совратить часового, дежурившего у ее двери и родить от него ребенка! Солдата, конечно, прогнали сквозь строй и отправили в штрафную роту. Ребенка отдали в воспитательный дом. Но что можно было сделать с самой ненормальной дьяволицей?! Практически ничего…

Неудивительно, что, даже когда ее не стало на этом свете, в полнолуние из камеры доносились жуткие звуки. Монахиням оставалось лишь крестится. Не обретя в смерти покой, Салтычиха вопила по ночам, вгоняя всех в холодный пот. Порой эта ведьма выла на два голоса из двух мест – из покаянной ямы и подклети одновременно. Зло множилось…

Говорят, и по сей день в окрестностях нынешней улицы Забелина можно повстречать странную тень с железным прутом в руке. Приглядевшись, встречные видят, что с прута капает кровь. Да и как же по другому, ведь это тот самый любимый железный прут, коим Салтычиха обожала драть крепостных…